Облизав сухие губы и уставившись в пол, Кудашева начала:
– Гнутся ветки мохнатые
Вниз к головкам детей;
Блещут бусы богатые
Переливом огней;
Шар за шариком прячется,
А звезда за звездой,
Нити светлые катятся,
Словно дождь золотой…
По мере того как читала Раиса Адамовна, лицо Фадеева все более и более вытягивалось, и на нем читалось неподдельное изумление. Постепенно преодолев его, он тоже зашевелил губами, отложил папиросу, повторяя наизусть вместе с Кудашевой эти строки.
Поиграть, позабавиться,
Собрались детки тут.
И тебе, ель-красавица,
Свою песню поют.
Все звенит, разрастается,
Голосков детских хор,
И, сверкая, качается
Елки пышный убор.
В лесу родилась елочка, в лесу она росла,
Зимой и летом стройная, зеленая была!
Метель ей пела песенки: «Спи, елка… Баю-бай!»
Мороз снежком укутывал: «Смотри, не замерзай!»
Закончили они вместе, и оттаявший, просветлевший Фадеев почти закричал:
– Так… так это вы написали?! Я с детства помню эти стихи и всегда плакал над последними строками, когда елочку срубали «под самый корешок»! Где ж это было напечатано: в «Малютке» или «Солнышке»? Кажется, в «Малютке». А это, это ваше?
– У бабушки Забавушки
Собачка Бум жила,
Однажды Буму бабушка
Пирожных испекла,
– На, Бум, бери тарелочку,
Пойдем с тобой в буфет…
Глядят, а мышки съели все,
Пирожных больше нет! – с улыбкой продекламировал Фадеев.
– Да, – дрожащим голосом подтвердила женщина.
– Стойте, а это тоже ваше?
И Александр Александрович с выражением начал:
– День прошел. Бегут гурьбой
Наши школьники домой.
– Ах, как славно мы учились!
– Я две сказочки прочла!
– Я писала все в тетрадку!
– Я срисовывал лошадку!
Завтра мы пойдем опять,
Как бы только не проспать!
– Мое, мое, – взволнованно шептала Раиса Адамовна, а по лицу катились слезы– то ли счастья, то ли благодарности…
Фадеев встал, одернул гимнастерку и вышел из кабинета в коридор. Поэтесса видела через открытую дверь его ладную фигуру в дверном проеме.
– Максимов, да ты знаешь, кто это? Хотя тебе не понять, ты слишком молод! Примешь у Раисы Адамовны все бумаги, оформишь в Союз и про паек не забудь!
– Служите где-нибудь? – спросил он, уже обращаясь к Раисе Адамовне.
– Да, в библиотеке…
– Это хорошо. А далеко отсюда живете, товарищ Кудашева?
– В Можеровом переулке.
– Далековато, черт. Скоро комендантский час. Максимов, отправишь товарища Кудашеву на моей машине. Потом авто отошлешь на квартиру к товарищу Алигер. Я доберусь пешком.
Фадеев накинул шинель, шапку, плеснул в стакан еще немного жидкости, и, посмотрев на Кудашеву, приглашающе качнул головой в сторону бутылки:
– Да нет, спасибо, что вы, – смущенно заулыбалась и отерла слезы с глаз Раиса Адамовна.
– Не робей, товарищ Кудашева, свернем мы хребет фашисту, вот увидишь.
Александр Александрович медленно выпил, попрощался и, на ходу подпоясываясь ремнем, вышел из особняка.
