Калитка хлопнула, хрустнул гравий, и на дорожке появился небритый взволнованный парень в старой олимпийке.
– Эй, погодите! А как же Тимоха?
– Кем приходитесь? – Марков устало обмахивался форменной фуражкой – жара стояла невыносимая.
– Да друзья мы… Меня Антон зовут. Это я вам звонил. Не мог с ним связаться целую неделю. Не из тех он, чтобы звонки друзей игнорировать, понимаете? Случилось тут что-то. Никого нет, никого, понимаете? – гость срывался на истерику. – Я хотел к соседям зайти – тишь. Тут домов-то всего ничего, три десятка, и все пусты.
– Я уже сказал: следов борьбы не найдено, состава преступления нет. Куда пропал ваш друг, а заодно и остальные жильцы кооператива – понятия не имею. Дрянная история, еще и жара эта… – Марков снова досадливо сплюнул под ноги. – И телефон его на столе лежал. Все ваши звонки будут зафиксированы и внесены в протокол.
– А посмотреть дадите?
– Улики? Шутите? Оформите заявление, и вам дадут знать о ходе следствия.
– А войти-то хотя бы можно?.. – Антон спрятал руки в карманы. – Посмотреть…
– Ладно, – сжалился Марков. – Иди. Мы все равно уже закончили.
То, что происходило (а точнее, не происходило) в этом дачном поселке, Маркову категорически не нравилось. Такие дела годами висели в отделе глухарями, мозолили глаза начальству, злили, выводили из себя слепыми пятнами на безупречной репутации следственного отдела. Как расследовать исчезновение нескольких десятков семей, если не понятно ни черта, а зацепиться не за что?
Бородатый тем временем успел обойти дом и вышел во двор с выражением крайнего недоумения на лице. Марков с помощником уже заводили полицейский «бобик».
– А вы… ничего странного не заметили? – он растерянно огляделся и уставился на Маркова.
– Не считая того, что все жители непостижимым образом исчезли неизвестно куда? – лейтенант саркастично скривился. – Кроме этого – ничего.
– Да нет… – парень махнул рукой. – Тим даже кактусы дома не держал. Не выживали они у него. Шутил, что у него природная несовместимость с комнатными растениями. А тут… Весь дом в оранжерею превратился! Я таких цветов-то знать не знаю, хотя вроде в ботанике раньше смыслил. Все стены затянуло, выглядит, как вьюнок, только вот не видел я такого вьюнка никогда.
– Решил на досуге заняться цветоводством, – хмыкнул Марков. – Всякое бывает, люди меняются. А вьюнок, если хотите, изучайте – мне все равно, у растений вещественных доказательств не испросишь. Запишите-ка свой номер телефона, с вами свяжутся для дачи показаний о пропавшем без вести…
Веранду буйным цветом оплетали тугие стебли цветущего плюща.
Все пошло не по плану с самого начала – с того самого момента, когда Тим получил письмо об отмене рейса, и теперь вместо того, чтобы потягивать апельсиновый сок в десяти тысячах метров над Землей, он, ругаясь под нос, ехал по тряской проселочной дороге в садовое товарищество «Звезда».
Друзья писали ободряющие письма. Лучше бы молчали. «Ты не переживай, не убежит никуда твоя Австрия, переждешь свой ремонт на природе, воздухом подышишь»…
В гробу Тим видал этот воздух, и эту природу, и эту разбитую дорогу, на которой норовила остаться несчастная подвеска его машины. Вместо прогулок по Вене его ждет дачный домик родителей, куда он последний раз наведывался в лучшем случае пару лет назад – заплатить за электричество, проверить замки и уехать. Оставаться в городе было еще хуже – в квартире царил полный кавардак, и жить бок о бок с бригадой мастеров, которые как раз занимались сносом стен, не улыбалось. Как ни крути, чертов дачный домик оставался единственным выходом.
