– Да здравствует, король! – услышал я в толпе озорной голос отца. – Монархия спасет мир!
Когда старый слон вразвалочку проходил мимо, я внимательно разглядел виновника торжества. Тучный и припудренный, в золотистом халате и багровой чалме, он был похож на разжиревшую марионетку. Пустые глаза безжизненно скользили поверх голов митингующих, блестящие губы застыли в фарфоровой улыбке, приподнятая рука сдержанно приветствовала подданных. Неожиданно, во мне что-то сжалось, и вместо размалеванного короля я увидел грузного, унылого мужчину в засаленной майке. Он сидел на потрепанном кресле в темной комнате, и бежевая маска-респиратор прикрывала его обрюзгшее лицо. Полузакрытые глаза находились в тягучей дреме, но они внезапно открылись и уставились на меня испуганно. Видение тут же пропало. В действительности король и головы в мою сторону не повернул. Я растерянно огляделся. Все продолжали, как ни в чем не бывало, истерично вопить и безумно махать руками. Волна жуткого страха вдруг всколыхнулась во мне, и, комом упершись в горло, кислотой разъедала нутро.
– Может, все-таки выпьешь? – откуда ни возьмись, как черт из табакерки появилась Оксана, – ты бледен. Что-то случилось?
Она протянула руку и потрогала мой лоб.
– У тебя жар. Выпей, это поможет.
Ее прикосновение было ледяным и приятным. Может, я действительно не в себе?
– Тебя, должно быть, продуло, – заботливо улыбнулась Оксана, – бризы – они коварные.
На фоне скачущих и бесновавшихся она выглядела подозрительно спокойно. Черные как маслины глаза внимательно сверкали из-под тонких бровей. И в то же время, в них было что-то игриво-насмешливое, лукавое.
– Это хорошее вино, с местными травами. Как раз против лихорадки.
– Спасибо. Не хочу… Я лучше прогуляюсь к морю. Здесь слишком шумно.
– Составить тебе компанию? Я видела представление в прошлом году. Оно всегда одинаковое.
– Пожалуй, не стоит. Мне лучше побыть одному.
– Как знаешь, – Оксана глотнула вина и, подмигнув, скрылась в толпе.
Отец и Нина тоже куда-то пропали. Как я ни вглядывался в резвящийся пестрый сброд, найти их не получалось. Я решил вернуться к стоянке и быстро зашагал прочь, но перепутал направление и вышел не к берегу, а углубился в поселок. Спутанный клубок узких улочек вился загадочным лабиринтом. Вдали от площади все бары и лавки почему-то были закрыты. Пустые улицы своей безжизненностью напоминали затертые декорации к давно снятому фильму. Меня заинтересовал один темный переулок, и я, ускорив шаг, свернул в него. Шум праздника тут же прекратился, и я оказался в тревожной тишине. Двигаясь сквозь серые стены домов, я различил в конце переулка две мужские фигуры. Приблизившись к ним, я понял, что это полиция. Необычная, старомодная форма, чем-то напоминала нацистскую. Может, и это маскарад?
– Молодой человек, куда направляетесь? – спросил тот, что повыше, с резкими чертами лица и острым носом.
– Просто гуляю по городу.
– Дальше нельзя. Улица закрыта, – сухо пробубнил второй. Туго натянутая фуражка черным козырьком скрывала половину его лица.
– Но почему?
– Эти меры безопасности связаны с праздником.
– Какой смысл закрывать один переулок?
– Мы перекрываем все улицы, кроме четырех главных. Просим вас вернуться на площадь.
– Бред, – я покачал головой, но был вынужден согласиться.
– Я провожу вас, – сказал остроносый страж.
По мере приближения к площади нам встретилось несколько полисменов. Довольно странно, учитывая, что еще недавно их и в помине не было.
