– Что-то случилось? – спросил я, уже совсем ничего не понимая.
– Не беспокойтесь. Это стандартные меры безопасности, – отчеканил полицейский, словно автоответчик.
На площади было не протолкнуться. Нужно было попытаться найти Нину.
– Кирилл! – кто-то тронул меня за плечо. Я обернулся и увидел Влада.
– Где Нина? Вы вместе?
– Нет. Они с Андреем Санычем тебя потеряли и решили вернуться. А зря. Сейчас начнется шоу эфирных проекций.
– Дрянь это все.
– Кому как, – пожал он плечами и неприятно сморщил нос, – если тебе хреново – не порть настроение другим. А лучше расслабься и получи от отдыха удовольствие…
Не дослушав его, я отвернулся и со всех ног бросился к морю. Нина. Отец. Меня терзал рой беспокойных предчувствий. Алое солнце тонуло в дрожащей черной воде. Его прощальные блики конвульсивно мерцали в нефтяных комках надвигавшейся ночи. Я вихрем проскочил мимо Теи. Она шла по берегу и успела лишь смущенно отвести взгляд. Зыбкий песок разлетался в стороны, а я все бежал, не ощущая усталости.
Я нашел Нину на пляже. Она плакала.
– Ты в порядке? Где папа?
– Да, – закивала она, – он у палатки.
Я обнял ее и погладил по голове.
– Что с тобой, дружок? Тебе тут плохо?
Она разрыдалась еще больше:
– Да. Но когда ты рядом – все хорошо.
– Давай, уедем. Завтра. Здесь что-то не так… Нам нужно домой.
Нина вытерла слезы об мою рубашку и улыбнулась.
– Я свяжу тебе шарф, – сказала она.
Отец, конечно, уезжать не собирался.
– Я приехал только вчера, – возмущался он, – и уже возвращаться. Не вижу смысла. Что, вообще, происходит? Видели бы вы свои физиономии. Кислее уксуса.
– Нам здесь не нравится, – резко ответил я.
– А чего еще можно желать?! Не понимаю тебя. Мы так мечтали об отпуске. И оказались здесь, в этом чудном месте, а ты заявляешь, что хочешь домой. А ты что думаешь? – спросил он Нину.
– Не знаю, – она растерянно притупила взгляд, – но я сделаю так, как хочет Кирилл.
– Отец, – мне очень не хотелось этого говорить, но держать в себе было сложно, – у меня были мерзкие галлюцинации. Мерещилось, что на людях какие-то маски и находятся они совсем в другом месте. Со мной что-то не так.
Я подобнее рассказал о видениях. Нина тут же приуныла, стала бледнее, старее и суше.
– Это все твой обморок, – мрачно сказал отец.
– Обморок? – взволнованно встрепенулась Нина, ломая руки.
– Вчера. Это случилось, когда мы ходили за водой.
– Ладно. Домой, так домой, – согласился отец, – дело серьезное.
Всю ночь Нина крепко прижималась ко мне.
– Все будет хорошо, – шептала она, твердо вцепившись пальцами в мои плечи, – я люблю тебя.
Когда она, наконец, уснула, я выбрался из палатки и поплелся к морю. Удивительно, как за пару дней этот волшебный мир стал чужим и тесным. Казалось, небо покрылось темным, мутным стеклом, усеянным лампочками-звездами, чей искусственный свет вызывал лишь тошноту. Очень хотелось домой, но я разучился думать о нем. Мысли разбегались как тараканы из-под поднятой грязной сковороды.
– Все в порядке? – спросил меня Эдгарас. Каждую ночь он плескался в воде, любуясь, как электропланктон освещает его барахтающиеся конечности.
– Да, – я едко сплюнул, глядя на тощее лицо, прикрытое маской. Все тоже кресло, силиконовый шнур из вены и никаких косичек на серой плешивой голове. Я словно видел две картинки одновременно. Счастливого косматого парня с полотенцем через плечо и его заплесневевшего овоща-антипода.
