«Что значит работать мамой? Простая ли это работа? Мама – самая ответственная и важная работа в мире. Вся физическая боль уходит с первым взглядом на своего ребенка, с первым ароматом сладкой макушки».
Солнце не по-зимнему грело спину. Поясницу тянуло, низ живота болел.
– Пятая палата. Василькова, Шелест, Аночкина на ЭКГ шагом марш! – медсестра ворвалась в палату.
– Ну вот, только отдохнуть хотела, – начала вздыхать Шелест.
– А-а-а… Ропот? – спросила я.
– Ропот? А Ропот к врачу через 20 минут. Мамочки, шевелитесь, быстрее родите, – подбодрила медсестра.
Как хорошо полежать в тишине, когда никто не тарахтит над ухом. А то и дома мама, мама и здесь всё про детей, да роды.
Пора вставать. За окном в облаках спряталось солнце и потихоньку в небе закружились снежинки.
Родить бы сегодня или, нет, завтра, как раз на Крещение и дата красивая 19.01.19. Доченька, слышишь, пора. Живот забегал волнами – это знак согласия с мамой.
– Ну сегодня, мамочка, не родишь, не волнуйся, иди отдыхай, – с нажимом сказала доктор.
В коридоре мне навстречу шла знакомая медсестра:
– Ой, здравствуйте, вы уже здесь работаете?
– Да, мне нравится наблюдать чудо своими глазами, – улыбнулась медсестра.
– Ну, значит, я сегодня и рожу, – радостно объявила я.
– Ой, нет, я хотела отдохнуть в эту смену, – возразила медсестра.
После ужина поясницу стало тянуть сильнее. Доченька решила не ждать.
– Кому шоколад? – спросила я у будущих мам в палате.
– Нет! Нет! – хором ответили беременяшки, а Василькова с возмущением надула и без того пухлые щеки и достала с полки диетический йогурт.
– Я одна не съем, а завтра чувствую – нельзя будет, – вздохнула я.
– Что, началось? – испуганно спросила Шелест. – Ой, как я боюсь, первый раз страшно.
– Не, первый раз не страшно, страшно второй и третий, так как знаешь, что тебя ждёт, – пыталась пошутить я, сдерживая боль.
– Так, дежурный придёт посмотрит. Ох, Ропот, решила ж ты всё-таки сегодня родить. Не спалось вам, девочки. А теперь и мне не спать.
На часах 23:40, значит, точно на Крещение рожу, улыбнулась я.
Говорят, что третьи роды легче первых и вторых.
Побила бы я полкой того, кто так говорит. Сильно сжимая изголовье металлической кровати, кусая губу в кровь, я отчаянно пыталась не кричать.
– Доктор, может, укол? – мозг отключался, боль побеждала.
– Нет, уже не поможет! – сказал кто-то. – Кем вы работаете?
К чему этот вопрос?
– Я не работаю, я пока просто мама, – я сделала глубокий вдох, – старшей – пять, средней – три.
Боль усиливалась и как будто вырывалась наружу.
– Я не могу, может, кесарево?
– Мамочка, вы совсем? Третьего рожаете, а такое говорите. Ещё немного и пойдём в родзал.
Пойдём в родзал? Как пойдём, поползём, наверное. Превозмогая боль, я даже не видела, куда иду и кто ведёт меня под руку. Врач и весь персонал мелькали белыми говорящими пятнами. Фух, кресло. Ноги упёрлись в металл. Отлично, родненькое креслице. Значит скоро.
– Слушаем меня. Тужимся, дышим и всё заново, – маленькая женщина с низким тембром голоса взяла всё в свои руки. Так это врач.
