Взгляд Трофима упал на одну из смотровых вышек, в которой наверняка дежурил боец. Гнездо, как называли вышки сталкеры группировки, представляло собой пятнадцатиметровую конструкцию, стоящую на железобетонной ножке, закрытой длинным коробом, сделанным уже здесь вручную из разномастных кусков железа, носящих следы множественных пулевых отверстий. Внешние ступени вышки, предназначенные для удобного подъема и спуска, были в большинстве своем разрушены, и очевидно, лестница для подъема была установлена между железобетонной ножкой и прикрывающим лестницу непрозрачным коробом. Даже ему, ученому из Янтаря, было понятно, что идти по широкой, открытой для прострела лестнице, да еще на фоне неба в условиях обстрела было глупо, и еще не видя рабочей внутренней лестницы, он знал, где ее искать. Здесь некробиолог не стал сдерживать в себе здоровое любопытство и, на всякий случай пройдя к вышке не по прямой, а по натоптанным дорожкам, вошел в темноту короба внутренней части конструкции. Прострелянные железные щиты, скрывающие передвижение человека от постороннего взгляда, создавали иллюзию звездного неба, в котором в свете лучей вечереющего неба плавали и кружились шевелимые сквозняком пылинки. Трофим схватился за толстые железные ступени вертикальной лестницы и полез вверх. Боец, почувствовав вибрацию поднимающегося человека, открыл люк и осветил ползущего по лестнице, удостоверился в личности поднимающегося, оставил люк открытым. Через минуту ученый был уже наверху, вступая, как это ни странно, в теплый воздух вышки. Его встретил одетый в полнокомплектную броню, крепкий розовощекий боец с нарисованной маркером гармонью на шлеме.
– Здорово, Док, – протянул руку сталкер. – Я Баян. Что, посмотреть захотелось? – улыбнулся он.
– Да. Не мешаю?
– Нет, не мешаешь. Сейчас тихо, можно и поболтать. Все, кто тут впервой, ко мне лезут. Не на переднюю, не на угловые, а сюда, на центральную, – сталкер указал на один из мешков с песком, лежащий на полу. – Присаживайся, нечего на фоне неба отсвечивать. Сохатый не дремлет, может и целить. Стрельнет, и нет Дока, а мне потом выговор, и вообще перед Гипсом неудобно.
– Ага, – быстро сел на мешок Трофим. Теперь его голова была чуть выше расставленных квадратом мешков с песком, и выцелить снизу его было практически невозможно.
– Ну, рассказывай, как тебе ребята, как кадры наши, сам что надумал? – спросил Баян, включая электрический чайник в розетку.
– О! – удивился Трофим. – У вас и здесь электричество есть.
– А как же, – не без самодовольства ответил Баян, – у нас тут с электричеством вообще порядок. Сейчас чайку сообразим, повечеряем… Это, знаешь, милое дело, я вот сейчас вижу, облака к вечеру разойдутся, может и солнышко посмотришь. У вас на Янтаре такого, небось, нету?
– Не-а, – качнул головой Трофим, – а это что? – спросил он, указав на синий полупрозрачный подрагивающий предмет, привязанный веревочкой к стулу.
– Это обогреватель наш, из «капли» сделан, удобная штука. Ни дыма, ни огня, только тепло. Правда, настраивается всего один раз и потом так и работает. Так что если его в комнату взять, перегреемся, а тут на сквозняке в самый раз. Веревочкой его привязал, чтобы не выпнуть случайно, а то всякое бывает. Вон как-то сохатые начали пуляться, я залег, а он вылетел, ну случайно получилось, так я потом тут лежал мерз как цуцик, нам же снайперам двигаться нельзя, работа ответственная. С тех пор так, на веревочке.
