Когда тысяцкий уехал, Малуша с тревогой проговорила:
– Ой. Боюсь я ехать к княгине…
– Не трусь. Она хоть и строга, но справедлива. Не съест же она тебя.
В это время к избе Коржа верхами подъехали его братья Остер и Кожема.
– На какую рать-то собирают? – встревоженно проговорил Остер.
– Княжич надумал идти на вятичей, а с ними на печенегов и хазар, – ответил старший брат.
– Разом на всех? – поразился Кожема.
– Да нет, – усмехнулся Корж. – В очередь. Да что тут толковать: нас, подневольных, не спрашивают.
– Это так, – согласился Остер. – Погонят, аки скотину, и не спросят. Так что пора готовить оружие и коней.
– О-хо-хо! – вздохнул Кожема. – Как Рада с дитем-то управится?
– Род поможет, – успокоил его старший брат.
– Я накажу Праскеве, чтобы приглядела за ними, – сказал Остер. – Добре, поехали по дворам…
Едва закончили засыпку зерна нового урожая в лари, убрали последнее сено в стога и на сеновалы, поправили хлевы для скотины, как в селении появились три гридня. Они остановились у жилища старейшины рода, один из них спешился и постучал рукоятью плети в переплет узенького окошка.
На стук вышел Корж и, увидев гридня с огненно-рыжими волосами и короткой бородкой, воскликнул:
– Никак ты, Вогул!
– Здрав будь, старый! – засмеялся тот.
– Коли я старый, пошто за мной пришел? – улыбнулся в ответ Корж.
Старые товарищи обнялись и троекратно расцеловались.
Вогул махнул оставшимся гридням, и те поскакали вдоль конца[32], колотя мечами о щиты.
– Любомир велел кланяться, – сообщил гридень.
Корж выжидательно посмотрел на него.
– Ну?
– Толковал он с княгиней. Та вспомнила тебя, лестно отзывалась. Помнит, помнит…
– Ну, ну! – поторопил его Корж.
Вогул засмеялся и положил руку на плечо товарища.
– Берет она твою дщерь в помощницы ключницы. Меланья стареть стала, неторопка. Ольга давно уже о замене ее помысливала. Считай, дело сладилось.
Помолчав немного, Вогул лукаво прищурился и спросил:
– Бают, у тебя дочка зело баска[33]!
– А тебе, старому, какой интерес? – засмеялся Корж.
Постепенно к хижине Коржа начали стягиваться селяне, одетые кто во что: кто с копьем, кто с мечом, в разномастных шлемах, ведя в поводу таких же разномастных лошадей. Рядом с ними шли прижавшиеся к ним матери, жены, сестры, дети.
Корж, одетый в начищенную кольчугу, в шлеме, с мечом на боку, с копьем и щитом, выглядел, словно былинный богатырь. Он подал руку Малуше, и та, уцепившись за стремя, потом за руку отца, вспорхнула и словно приросла к луке седла впереди отца.
– Ну, с помощью Перуна, двинулись, – попросту скомандовал Вогул.
Разделившись попарно, отряд двинулся вперед, оставляя позади рыдающих женщин и стариков. Отъехав от селения, Вогул, ехавший впереди вместе с Коржем, оглянулся и насмешливо произнес:
– Ну и войско! Печенеги увидят – либо утекут в страхе, либо окочурятся от смеха.
Пока ехали знакомыми местами, Малуша вслушивалась в разговор взрослых.
Но как только начались незнакомые места, она забыла, о чем говорят отец с Вогулом, и с любопытством осматривала окрестности.
Недолгое время они ехали низиной по Оболони, на которой раскинулись убогие хижины и землянки. По обеим сторонам дороги стали появляться огороды, отделенные друг от друга частоколом. Как сказал отец, эти огороды принадлежали князьям, а возделывались уставными смердами[34].
Малуша с удивлением смотрела на видневшиеся впереди три горы, на которых лес был частью вырублен или выжжен, а на порубах золотом отсвечивала золотистая стерня и темнели редкие жилища людей.
