– Хорошо, я очень переживаю.
– Вы помните, как это случилось? – продолжил сбор анамнеза Димка.
– Не очень, помню, что смотрела в боковое окно, нас начало крутить и все… Дальше открыла глаза, смотрю по сторонам, вижу, машина всмятку, попыталась встать, найти ребенка, но почувствовала сильную боль и упала.
«Как минимум сотряс10,» – подумал Антипов.
Когда все манипуляции были завершены: система капала, женщина была обезболена, а конечность иммобилизирована, Димка послал водителя оценить обстановку и узнать состояние ребенка, а пока тот ушел, стал заполнять сопроводок.
Наконец, дверь салона открылась, и появилась улыбающаяся физиономия Мишки, – с Дмитрием Алексеевичем ничего страшного, ушибы, ссадины и перелом луча под вопросом, так Митька сказал.
Ну, вот и славно, теперь можно ехать, да, Вера? – спросил фельдшер.
Женщина тихо плакала одновременно радостными и горькими слезами.
Антипов понимал, почему. Реанимация очень долго работала с мужчиной, видимо дело – совсем труба.
– Поехали, – крикнул Дима, и фордик погнал к ближайшему развороту, расталкивая попутные автомобили.
Пошел моросящий дождь. Капли очень медленно сливались и скатывались по стеклу. В памяти возникали события, произошедшие три месяца назад…
В ту смену, около четырех утра, Антипов сидел в курилке и болтал с коллегами, только что вернувшимися с вызовов. Часто бывает, что в период с четырех до пяти часов вызовов нет. Кто-то бежит воспользоваться моментом и утыкается лицом в подушку, а вот Дима любит посидеть в беседке на свежем воздухе, курить и думать обо всем на свете, глядя на клубы табачного дыма.
Большинство скоряков, по возвращению на станцию, всегда выходят покурить, и, даже если собирался спать, всегда задерживаются, слушая или травя байки.
В четыре – пять утра будто открывается второе дыхание, поэтому сон частенько пропадает.
– И вот, в то время, пока я его перематывала, эти два идиота били друг другу морды у машины, – заканчивала рассказ Таня. Легкий хохот показал, что байка всем зашла.
– Ладно, пойду отдохну, – сказала Таня и ушла в женскую.
– Эх, задолбали что-то… – сменил тему Макс, – сегодня одна фигня, ничего интересного, пять детей с соплями и куча бабушек, жаждущих капотена.
– Да не каркай ты, язык твой – враг твой, – ответил Дима и переплюнул через плечо.
«Шестерка, срочно!» – рявкнул селектор.
– О-о-о, Танюше не повезло, – с тоской протянул Макс.
– Накаркал, блин, говорят тебе, что лучше об этом не трепаться, все без толку, ладно, я в хвосте, пойду лягу, – сказал Антипов.
Дима уснул сразу, едва прикоснувшись щекой до подушки. Даже слюнка потекла от усталости.
«Тройка, семерка, пятерка, восьмерка, двенадцатая, срочно на вызов!» – громко закричал селектор.
Антипов вскочил, не понимая, что случилось и как много прошло времени.
Нацепив кроссовки, подбежал к аквариуму, из диспетчерской выбежала встревоженная Лена:
– Ребята, давайте скорее, там ДТП с нашей шестеркой. Таня везла ЖКК11 с шоком, отзвонилась, чтоб я приемник предупредила. Потом приемник звонит, мол где. А сейчас вызов: ДТП со скорой, пострадавших пять.
Быстро схватив резервную травматологическую укладку (находится на станции на случай ЧС и других случаев с большим количеством пострадавших), Дима побежал к машине.
– Куда едем, что за срочность? – спросил водитель, потирая руки.
– Серёга, гоним на тридцать второй километр Дороги Жизни, там наша шестерка в ДТП попала.
