Водитель тут же изменился лицом, и молча погнал, мелькая синим маяком.
Дождь противно моросил за окном, капли сливались и скатывались по стеклу. Колонна из скорых ярко освещали дорогу, сзади показались красно-синие маяки гаишников.
– Хоть бы пронесло… – с тоской подумал Дима.
При подъезде стало ясно, что все очень плохо. Врач реанимационной бригады провел сортировку. Водитель шестой бригады был мёртв. Металлический осколок вошел в голову через глаз.
Танечка лежала в вычурной позе, без сознания, в области левой груди было пятнышко крови. Пациент шестерки был в коме, венозный доступ был сохранён.
Старенькая Мазда, с которой произошло столкновение, находилась далеко в кювете. Водитель, от которого несло алкоголем, был зажат, при этом он рьяно матерился, говоря о том, что ему всё равно, и есть кому за него заступиться. Пассажирка Мазды была мертва.
Реанимашка взяла себе пациента шестой бригады. Седьмая бригада, состоящая из двух фельдшеров, помогала пьяному водителю, пока «МЧСники» резали кузов. Макс с Димой стали оказывать помощь своей коллеге. Тройка описывала трупы.
После того, как Танюшка была обезболена и иммобилизирована, ее взяли к Диме в двенашку. Макс достал из своей машины укладку.
– Прекратите снимать, сволочи!!! – вырвалось нервное перенапряжение у сорокалетнего фельдшера пятой бригады. Зеваки нехотя отвернулись, продолжив фотографировать.
– Не ори, помоги лучше ЭКГ снять, одышка нарастает, тут, походу, проникающее в сердце, – показав на маленькую ранку в четвертом межреберье левой половины грудной клетки, отвлекая от зевак Макса, закричал Антипов.
Зафиксировав электроды, Максим нажал кнопку кардиографа.
– Вольтаж очень низкий, – констатировал Дима.
– Смотри, шейные вены набухают… Кабздец… – нервно добавил Макс.
– Ты когда-нибудь перикардиоцентез12делал? – спросил Антипов.
– Не-а, а ты?
– Только в теории знаю, что в нашем случае, по жизненным показаниям, можно обычным катетером.
– Сейчас начнется диссоциация, а затем все, не откачать будет…
– Да не ори, ты… Мать твою…
Обработав место прокола, Дима, весь в поту, приложил катетер к левой реберной дуге, рядом с мечевидным отростком…
– Ну, с богом! Глаза боятся, а руки делают, – произнес Антипов и сделал прокол. У колпачка появилась кровь.
– Есть, попал!
– Давай, зафиксирую, – не дыша шепнул Макс.
– Шприц давай.
Откачали примерно 80 миллилитров.
– Макс, ставь третью вену.
– Алло, Лена, звони в приемник, пусть встречают и готовят операционную, у нас Таня, тампонада сердца13, ЧМТ, переломы бедер, кома, мы выезжаем, – заорал в трубку Макс и кинул ее на сидение.
– Серёга, погнали, очень быстро! – громко крикнул Дима, чувствуя, как подкашиваются ноги.
До больницы доехали минут за пятнадцать.
Встречали все: реаниматолог, хирург, травматолог, терапевт, куча медсестер.
Пациентку увезли в реанимационный блок. Пока заполнялись документы, Дима с Максом умудрились покурить раз по пять, даже немного тошнило, но все равно нервное напряжение не отпускало. Привезли пациента шестёрки, укатили его тут же в реанимацию, а затем водителя Мазды, он остался материться в смотровой. Поставив в карте печать, и двенашка, и пятерка поехали на станцию, Диме предстояла обработка машины, а Макс собирался пополниться.
– Ну что там? – испуганно спросила диспетчер Лена.
– Жопа там… Не знаю, выживет ли… Можно я без подробностей? Вон, Макса спроси. Николая Борисовича жалко… Месяц до пенсии оставался… – ответил Дима и пошел за ведрами и ветошью.
