– Зато, говорят, вода теплая.
– Еще бы, водопровод.
– Я, пожалуй, искупнусь, – самый старший парень снял штаны и рубашку и спрыгнул вниз. Вода издала хлопок, забурлила, а потом выплюнула его наружу. Смельчак улыбался и махал руками, приглашая остальных.
– У меня нет купальника, – сказала Лали.
– Возьми мою майку. – Гейт быстро разделся, оставшись в одних трусах, и подошел к краю дамбы. – Не так уж высоко, метра три.
Лали встала рядом и посмотрела вниз.
– Страшно…
Остальные мальчишки уже весело махали им из воды, подзывая к себе.
– Чего вы ждете! Прыгайте! Здесь тепло. Не бойтесь, мы никому не расскажем, – смеялись они, плескаясь в темной воде и поддразнивая Гейта и Лали.
– Давай вместе? – Гейт протянул девушке руку, и они встали на краю дамбы.
– Раз, два, три…
Через секунду они оказались в воде, и их руки расцепились.
Лили смеялась, вытирая глаза от струившейся с густых волос воды, которые сразу стали волнистыми и непослушными. Вода, как теплое парное молоко, обнимала ее со всех сторон, давая ощущение невесомости и свободы.
Накупавшись, они выбрались из воды по металлической лестнице и легли на нагретый солнцем песок. Вечер медленно опускался на окрестности, заливая их оранжевым солнечным светом.
Гейт приподнялся на локтях и посмотрел на лежащую рядом Лали. Не понимая, что с ним и зачем он это делает, юноша наклонился к девушке и легонько коснулся ее губ, почувствовав, как ее дыхание обожгло его нос и щеку. Лали открыла глаза и, удивленно посмотрев на друга, улыбнулась.
Приемник издал щелчок, и среди помех послышались цифры:
38.64.325, 38.64.325 в 10.00.
Хриплый голос повторил комбинацию чисел еще раз, и все стихло.
– Тридцать восемь – это сектор кладбища, – сказал Гейт и потянулся за картой города.
– Не ищи, – остановила Лали его руку. – Это квадрат, где похоронен мой отец.
Девушка поставила на стол завтрак и пошла собираться. До десяти оставалось не так много времени, если голос имел в виду десять утра, то им уже следовало выходить из дома, чтобы быть на месте вовремя.
Гейт взял китель с аккуратно вшитым с внутренней стороны чипом, так, чтобы было незаметно снаружи.
– Оставим чипы где-нибудь там, среди могил. На выходных Департамент тоже пишет наши передвижения, – добавил он. – Сделаем вид, что ходили на могилу твоего отца.
– Хорошо. Знаешь, я даже рада, что мы идем именно туда, это как встреча с другом, которого не видел несколько лет, – девушка повязала на голову платок, и они вышли из квартиры.
Город был пуст, лишь иногда по улице проезжала машина или проходил человек. В выходной день все оставались дома с семьей или друзьями. Только патрульные машины изредка прочесывали город, следя за порядком.
Несмотря на утро, солнце пекло, нагревая лежащий на дорогах песок и мелкую гальку. Желтая пыль облаками поднималась от их шагов и опускалась вновь в безветрии. Кладбище растянулось вдоль северной части города, среди редкого леса, упирающегося в Рубеж – высокий защитный забор, опоясывающий город.
– Хорошее место, тенистое, – выдохнул Гейт, вытирая потный лоб.
Подойдя к могиле отца, Лали заботливо смахнула сухие прошлогодние листья с каменной плиты и коснулась пальцами выбитых букв и цифр:
– Он совсем недолго прожил после отъезда матери. Когда он понял, что она никогда не вернется, что ее больше не пустят в город, все изменилось. Он потерял смысл дальнейшей жизни. Все стало для него пустым.
