– Дай мне взглянуть, пожалуйста.
– Все хорошо, – проворчала Эмми.
Вот же упертая женщина! Она всегда была упрямее осла.
– Ты испачкала в крови всю обувную коробку, – заметил я.
Эмми опустила взгляд на свою руку, похоже, только сейчас осознав, что поранилась до крови.
– Зараза, – потрясенно выдохнула она.
– Пойдем. – Я положил ладонь на талию Эмми и подхватил ее под локоть здоровой руки, чтобы помочь встать. – Под раковиной есть аптечка первой помощи. Мы с Густом обновили ее всего несколько месяцев назад.
– Боже, ненавижу кровь…
– Тогда не смотри на нее, Клементина.
– Ух ты. Спасибо за дельный совет, Люк. Тебе бы следовало стать врачом.
Люк. Она назвала меня Люком. Несмотря на то, что Эмми у меня на глазах истекала кровью и говорила сейчас с нескрываемым сарказмом, мне понравилось, как прозвучало в ее устах мое имя.
– Я серьезно. Просто не смотри.
Возле окна в задней части хижины стоял небольшой кухонный стол с двумя стульями. Я подвел Эмми ближе, помог сесть и, сбегав за аптечкой, опустился перед ней на колени.
– Терпеть не могу кровь, Брукс. Я не шучу, – произнесла Эмми. Теперь ее голос звучал глухо, и я окинул младшую Райдер более внимательным взглядом.
Она побледнела, но, не отрываясь, смотрела на кровь, текущую у нее из руки.
– Эй, – мягко позвал я. – Эмми, взгляни на меня.
Она не сводила глаз с пореза, на лице никаких эмоций; казалось, вот-вот упадет в обморок. Неужели она и раньше испытывала такое отвращение при виде крови?
Раны и порезы на ранчо обычное дело. К примеру, я не раз появлялся в доме Райдеров после драки в таком виде, что краше в гроб кладут. Если бы в детстве Эмми столь же отчаянно сторонилась крови, я бы запомнил.
Я обхватил ладонями ее лицо и немного приподнял.
– Посмотри на меня! – велел я и, когда Эмми все же отвела взгляд от руки, заглянул в ее зеленые глаза. Знать бы еще, слышала ли она меня. – Гляди прямо на меня, ладно? Об остальном я позабочусь.
Она не ответила, но чуть заметно кивнула. Я без всякой необходимости все еще держал ладони на ее щеках, упиваясь возможностью находиться с ней рядом.
«Господи боже. Как ты жалок, – мысленно укорил я себя. – Ведь она в буквальном смысле истекает кровью».
Отпустив Эмми, я принялся обрабатывать рану. Пришлось положить ее руку мне на бицепс, иначе я не видел, что делаю. К счастью, рана оказалась совсем не глубокой. Просто один из тех «правильных» порезов, которые обычно чертовски кровоточат, пока не уделишь им внимание.
Я достал из аптечки медицинский спирт.
– Возможно, будет жечь, – предупредил я, прикладывая пропитанный им ватный диск к ее предплечью.
Эмми резко втянула воздух и с силой стиснула руку, лежащую на моем бицепсе.
– Черт, в самом деле больно.
– Почти готово, – сообщил я, насухо протер кожу марлевой салфеткой и заклеил порез огромным куском пластыря. – Ну вот и все.
Вопреки здравому смыслу, я положил руки на сиденье стула, по обе стороны от ее ног, и поднял взгляд на Эмми. Она явно больше не собиралась падать в обморок. Худшее осталось позади.
Эмми, не отрываясь, смотрела на меня, и я инстинктивно сдвинул руки и коснулся ее обнаженных бедер, как раз там, где заканчивались обтягивающие шорты. Она непроизвольно сглотнула, и, глядя, как дернулось ее горло, мне захотелось сжать его ладонью и впиться губами ей в губы.
Я уже и не помнил, когда в последний раз испытывал к кому-либо столь сильное влечение. Возможно, что никогда.
