Рапсодия для двоих - страница 5

Светкины волосы плелись не просыхающей матерью каждое утро, несмотря на то, что её «любимая девчонка» (так иногда Софья Андреевна в любовном порыве называла Светлану) с трудом переносила её тяжёлое перегарное дыхание. Косичка, туго заплетаемая материнскими пальцами, придавала взрослой девочке надменно-глупый вид. Поэтому «любимая девчонка» расплетала её тайком и старательно расчёсывала щербатой расчёской, украденной из родительского гардероба.

Пролетели годы, а Софья Громушкина так и не поняла, как она подпортила судьбу своей ненаглядной доченьке, заплетая эту проклятущую, всю в рыжих кудряшках косичку. Да и повзрослевшей Светке иногда казалось, что настоящая причина всех её неудач крылась вовсе не в старомодной причёске, а в ней самой, слишком рано шагнувшей в сложный водоворот взрослой жизни.

Оставшись наедине со своим личным горем, непутёвая мать начисто забыла те времена, когда она следила за каждым шагом своих дочерей, прислушиваясь к любому шороху, доносившемуся из их комнаты. Жёсткий контроль над Светланой в одночасье прекратил существование, уступив своё место матёрому ловеласу и донжуану Тимохе. Роковая минута произошла в отсутствие матери.

В этот солнечный, по-весеннему тёплый день Светка дольше обычного задержалась в классе, а Тимоша привычно шлялся по школьному дворику, поигрывая самодельным кастетом. Влюблённые подростки встретились в кустах сирени, сладостно благоухавшей нежно-фиолетовыми соцветиями. Шаловливые губки разгорячённой беготнёй девчонки нежно впились в Тимошино ухо, едва прикрытое тонкой спортивной шапочки белого цвета, с которой пацан никогда не расставался. Натянув вязаный раритет на покрасневшее ухо, разгорячённый «Ромео» ревниво окинул рыжую «липучку» внимательным взором. Довольный произведённым досмотром, Тимоша тут же возжелал завершить так хорошо начавшийся день на Светкиной скрипучей кровати, доставшейся ей от старого «прелюбодея» Серёги-Тарзана.

В своей прошлой девичьей никчёмке Светка готова была отдать полжизни, лишь бы стать самой крутой девахой, как того жаждал уже подзабытый любовник Тимоха. Пролетевшие, как ветер, годы ничего не изменили в его поведении. И даже внешность, казалось, осталась такой же, как много-много, даже страшно подумать, сколько лет, назад. Большой любитель экстремального секса и дешёвых девок, молодой пофигист давно жил в другом районе, и не было ему дела до когда-то залетевшей от него Светланы. Изредка забегая в их дом на огонёк, Тимоша с удовольствием дегустировал крепчайшую самопалку, сваренную умелыми руками её матери. Лихо, с особым причмокиванием, семейный друг смаковал чистую, как девичья слеза, первачку. Опрокидывая одну рюмочку за другой, он лукаво подмигивал сидящим напротив него женщинам, напряжённо следящим за выражением его красивого, по-мальчишески округлого лица.

Молодого мужчину, как на грех, не волновала ни одна из них. Его статное тело, упакованное по последней итальянской моде, не замечало призывных взглядов ни самой Светки, ни стареющей, но не потерявшей женской привлекательности Софьи Андреевны. Как бы то ни было, но записная самогонщица за собой следила, не забывая аккуратно подводить поредевшие брови и вовремя красить длинные, с кудряшками волосы в огненно-рыжий цвет. Поблёкшее от пития и возраста лицо молодящейся женщины слабо гармонировало с розовым костюмчиком молодёжного покроя, купленным ею по случаю на сезонной распродаже. Тем не менее, искреннее желание Соньки-брошенки понравиться мужчинам, приходящим в её дом опохмелиться или разжиться денежкой до получки, вызывало у Тимофея искреннее уважение.