Вот так! Если Констанция рассчитывала подогреть интерес моего мужа, спровоцировав меня на скандалы из ревности и боязни потерять власть, то просчиталась!
— Это правда? — король двумя пальцами ухватил меня за подбородок и развернул к себе.
— Да, Анкильд, правда, — выдохнула я ему в лицо и грустно улыбнулась.
Пусть потешит самолюбие! Герцог пока подготовится.
Всё шло так, как я задумала. Мой муж с радостью пригласил Констанцию на танец, та смущённо лепетала, что бездарно танцует и невероятно смущена, а я наблюдала за ней, подмечая детали.
В голове же крутились предостерегающие слова моего тайного лорда:
— Как ты думаешь, Гердарика, скажи честно, почему Фарман захотел убрать жену твоими руками? Чтобы быть свободным и чистым в глазах знати и народа. Это только первый шаг, моя леди. Сделка с герцогом сейчас необходима, но ты и сама не заметишь, как попадёшь в его сети. Но я буду рядом и вызволю тебя.
— Я плохая жена и неверная возлюбленная, мой лорд. Пока это так.
— Не думай об этом, — Эсмонд подошёл ближе и стиснул мои ладони в своих. Наши взгляды снова встретились, и я опять утонула в светлой молодой зелени его глаз. — Потом мы всё начнём сначала. Обещаю.
И я ему верила, хотела мечтать о том времени, когда мы сможем свободно соединить свои руки над алтарным камнем в брачном обете, но, боюсь, мой тайный лорд, мой возлюбленный Бог, я зашла слишком далеко и всецело принадлежу только детям и Богам, покрывающим мой нескончаемый и сладкий позор.
4. Глава 4
На людях Констанция преображалась. Она принадлежала к тому типу женщин, которые расцветают от внимания поклонников и тех, ради кого, с их меркантильной точки зрения, стоит блистать.
Я внимательно смотрела за её плавными движениями горделивого лебедя. Куда подевалась та розовощёкая простушка, которая смущённо опускала глаза и краснела всякий раз, когда Анкильд её о чём-то спрашивал?
Или когда находилось достаточное количество слушателей, чтобы узнать о несчастной доле сиротки, последней в своём роду потомков «маленького народца».
А ведь она могла бы дать своим сыновьям долголетие и здоровье, они бы уж снискали славу, потому что за их спинами всегда будет стоять магия Леса!
— К тебе сватаются достойные господа, — недавно сказала я лицемерной фрейлине при всей свите. — Почему ты им отказываешь?
— Ваше величество, я почитаю брак как высочайшую добродетель для женщины. Моё сердце пока молчит, поэтому и я не даю внятного ответа.
— Но ведь совсем недавно ты рассказывала, и мы все это помним, что сама понимаешь, брак — это не про любовь, а про уважение и доверие, — поддержала меня Адамина, которая всегда угадывала, куда дует ветер, и поддерживала паруса королевского фрегата, потому что искала защиты в тени его прусов.
— Всё верно, ваше величество, — эта маленькая белокурая стерва с миниатюрными ручками и ступнями улыбалась и смотрела прямо, вероятно, бросая мне вызов. — Я понимаю, что, возможно, не смогу выйти замуж по той любви, о которой слагают в романах, но я попробую. Поэтому моя репутация должна быть безупречна.
— Когда-то мы дарили свою девственность любимым, теперь же её принято продавать, — улыбнулась я, и фрейлины засмеялись, захлопав в ладоши. Моя шутка всем пришлась по нраву.
Кроме Констанции.
Но она благоразумно промолчала. Эта стерва, как показали дальнейшие события, умела притаиться в траве, чтобы ужалить в тот момент, когда никто не ожидает. Она уже доказала королю и свите, что сильна в магии и имеет особый Дар, весьма ценный для Лесного королевства.
