Церемония проходила в Храме Всех Богов. Том самом, где когда-то короновали меня.
Здесь по-прежнему было ветрено и звучала лёгкая музыка, наводящая на мысль, что смертные присутствуют при великом пире Богов.
Каталина была в белых одеждах и босая. Она произносила слова клятвы, то и дело оглядываясь на немногочисленных придворных, которым дозволялось присутствовать при её переходе в новый статус. В статус безымянной девы, вернувшейся в лоно Богини-Матери до окончания земной скорби.
Наверное, бедняжка искала своего мужа, но тот не явился. Выдумал, что занемог от решения своей шестой жены и отказывается проститься с ней, ожидая новой встречи за гробом.
К счастью, Констанции тоже не было в храме, и меня это встревожило гораздо больше, чем последние слова Каталины, бывшей леди Фарман. Слова приговорённого к казни, равно как и того, кто уходит от мирской жизни, не могут более никого ранить.
Что бы она сейчас ни сказала, я не раскаюсь в своём поступке и всегда буду помнить, что на её месте могла оказаться я.
— Ваше величество, милорды и миледи, я хочу обратиться к вам в последний раз, — начала она, смотря на короля, стоявшего рядом со мной и делавшего вид, что между нами всё по-прежнему. Он держал мою ладонь и оглаживал пальцы. — Я хочу облегчить свою душу и открыть последний секрет. Без злобы и ненависти. Не ради мести, а во имя справедливости, которой отныне я стану служить.
6. Глава 6
— Мой справедливый и милостивый супруг наказал меня за невозможность иметь детей. Я знаю, что в этом нет его вины, и признаю, что всюду виновата сама. Прошу простить мне грех злокозненных мыслей, обращённых к той, кого он хочет сделать своей очередной игрушкой, Я удаляюсь от мира и отказываюсь впредь видеть его уродства. И пусть меня простит та, кто придёт на моё место. А я буду ждать её в обители всемилостивой Богини-Матери.
Долго говорить обречённой на темень подвальных храмов непозволительно. Главная Жрица, та сама, которой я отдала это место после устранения её предшественницы, по моему незримому сигналу дотронулась до руки Каталины. Избранная вздрогнула и оглянулась, словно только что очнулась от тяжёлого сна.
Предвестника смертельной болезни.
— В добрый путь! Да примут тебя Боги! — буркнул Анкильд, стремясь скорее уйти отсюда. Он спешил к ней, к Констанции, мне не надо было слов, чтобы понять такое.
Интересно, что она ему пообещала? Наверное, отдаться, наконец, раз он разом помолодел, а в глазах цвета дикого мёда появился прежний огонёк сладострастия.
А я помучаю их обоих. Настало время моего напутственного слова для идущей в обитель Богини.
— Не тревожься, дитя, — ответила я словами безымянного жреца Высокого Бога. Когда-то он сказал их мне, а потом родилась моя дочь. Мёртвой. Мой неназванный и неоплаканный первенец. — Нам неизвестен замысел Всевышних. Возможно, они решили укрепить твой дух и привести в объятия Матери чистой и не познавшей скорбь материнства.
Анкильд нервничал. Я чувствовала, что он еле терпит, чтобы не вмешиваться в неторопливый ход моих мыслей. Переминается с ноги на ноги, как нетерпеливый юный любовник.
Смешной стареющий возлюбленный.
И забывает, что года его преклонны. А тело Констанции слишком рыхло, чтобы подарить миру крепкого дитя.
Наконец, он забыл о том, что у него уже есть сыновья и дочери. Даже от любовниц. И в этот круг мы не пустим никого. Один лишний рот может перевесить расстановку сил, и никто не знает, в чью пользу.
