– Ну и что вы задумали делать?
Стрелки часов движутся к двенадцати ночи. Лечь бы спать, но ведь не отпустят.
Марк ложится животом на спинку дивана, что-то тащит и кряхтит.
– Специально для тебя взяли пиво полегче, а для нас покрепче, – говорит он под звук бьющегося друг об друга стекла и ставит пакет на дубовый стол.
Тая порхает к тумбочке в цвет стола и вынимает из ящика красные стаканчики.
– Как в американских фильмах!
Может, мы и похожи на тинэйджеров из тех фильмов про подростков, но они мне никогда не нравились.
– Садись.
Тая присаживается и стучит по дивану около себя. Я передвигаюсь не спеша, как ленивец. Осторожно сажусь.
Я гость в этом доме. Да я и в своём не хозяин.
– Пиво не буду, не пью.
Марк передаёт мне бутылку.
– Одну и всё.
Тая ластится щекой об мою, её волосы прилипают к моим губам. Майк и Пол над чем-то ржут. Когда они успели сблизиться?
– Потом выйдем, пианист, у меня не очень хорошая новость, – отвлекается Майк от Пола, обращаясь ко мне.
Очередная новость. Плохая. День этот бесконечный. Ну хоть живот после удара Кайна перестал болеть.
– Но сначала – наливайте! – Майк хлопает в ладоши.
Суета, смех, алкоголь льётся в стаканы. Я беру свою бутылку пива, но не знаю, как её открыть. Никогда не пробовал.
– Открыть?
Сара наклоняется ко мне и тянется к бутылке. Я зачем-то прижимаю стекло к себе, и конденсат впитывается в пиджак.
– Скажи как, я сам.
Она делает жест руками, будто сдаётся. Когда она говорит со мной, улыбается. Ей непонятно, что меня это нервирует?
Она уходит и возвращается с открывашкой в виде карты короля пик с отверстием в центре.
– Подцепи крышку открывашкой и веди её наверх. Не поцарапай пальцы.
Сара так и будет смотреть на меня?
Крышка не поддаётся. Я с одной стороны подцепляю, с другой, но она не сдвигается, не шипит.
– Справишься.
Не хочу пить, и бутылка всё ещё не открывается, поэтому отставляю её.
– А ты нам не скажешь новость? – ворчит Тая на Майка, – нам тоже интересно.
– Сначала пианисту.
– Ой, ой!
Донна, с афрокосами, делает глоток и кривится.
– Крепкое.
– Извините, – по привычке говорю я. Пол двигает напряжёнными губами. Так вот, что он имел в виду. Извиняюсь за всё, даже за мелочи. – Нет поесть чего? С утра голодный.
– Точно, ты же не ешь в столовой.
Тая поднимает девчонок.
– Пороемся на кухне Майка.
– Эй, вы чё?
– Сам готовить будешь?
– Вся кухня ваша.
Хохоча, они уходят. Майк принимает расслабленную позу.
– Поговорим без баб. Пол сказал, что ты человек правил.
– Давайте сразу, кто что ещё обо мне сказал.
Марк поднимает руку.
– Я сообщил им, что ты внимательно слушаешь преподавателей на парах.
Пусть после такого меня не спрашивают, почему я держу информацию о себе в тайне.
– Так вот, наши планы на эту ночь.
Я закрываю глаза. Я готов уснуть здесь и сейчас.
– Ночь?
– Не притворяйся, что спишь.
– Я не сплю.
– Мы выпьем, сыграем в бутылочку и свалим на улицу.
Мои глаза мигом распахиваются.
– В бутылочку? Целоваться?
Майк, прижав подбородок к ключице, смеётся. Пол улыбается. Улыбка фальшивая, ради приличия.
– Мы играем по-другому…
– В бутылочку? – выглядывает Тая.
– Подслушивать нехорошо!
– А ты не слушай, что я говорю.
– Женщины, жрать готовьте, – рявкает Марк.
Они такие громкие и активные. Ночь, а бодры, как днём. Я-то не они, и мне бы обратно в панцирь отчуждённости. Интересно, когда я смогу сесть за то пианино в гостиной.
Я устал от концертов, но не в силах противостоять влечению.
