Расколотое сознание - страница 34

– Можно пойти спать? – показываю на выход из зала.

Их кислые лица говорят больше, чем слова. Вздохнув, я решаю перетерпеть эту ночь, а завтра вернуться домой, в свою кровать.

Чертовски не хочется ни туда ни сюда.

Найти бы новое место – своё – там и жить

Начну копить на съёмную квартиру, заниматься спортом, и продолжу учиться водить.

Стану лучше, чем я есть.

– Понял.

Прислоняюсь к спинке дивана.

– Пивасик бахнешь, полегчает.

Марк одним движением руки открывает бутылку. Пена поднимается к горлышку и опадает. Кислый запах блевотины.

Бутылка возвращается ко мне. Не отмажешься, придётся пить.

Первый глоток вызывает жжение в горле. Ноздри раздуваются от неприятного запаха.

Какое говно. Не таким я представлял себе алкоголь.

– Ну и что у вас за бутылочка?

Если не копаться в себе, то с этими людьми мне неплохо. Я разговариваю, не молчу и наблюдаю за окружающими. Это прогресс, не иначе.

– На кого горлышко показывает, тот рассказывает о себе что-то постыдное, – опять Тая выглянула с кухни, и смеётся над свирепым выражением лица Майка.

– Жрать где?

У Марка всё об одном. Он в колледже только и делает, что жуёт, а сам высокий, тонкий, как богомол. Худее меня будет.

Я терплю голод. Делаю ещё глоток пива, и реакция как на первый.

Живот крутит от алкоголя без грамма еды в желудке.

Дискомфорт – именно это слово половину моей жизни идет за мной, наступает на пятки. Но я всё равно не привык к нему, потому что не хочу привыкать.

В животе бурлит, но я невозмутим. Не хочу показывать слабость, хотя чувствую себя слабее, чем таракан на чьей-то кухне.

– А вот и мы.

Сара несёт на подносе подогретую запечённую рульку. От аромата мяса обилие слюней. Делаю третий глоток пива. Начинает нравиться, но появилась бы возможность вылить – вылил бы.

Сара ставит поднос на стол. Девчонки садятся кто куда, а Тая возвращается на место рядом со мной. Марк суёт пальцы в мясо, отрывает кусок, дует на него и бросает в рот. Майк отщепляет кусок сбоку. Марк тянется за добавкой, но получает по руке от Донны.

– Вилки забыли, а вы как дикари.

Встаёт.

Возвращается с приборами и салфетками.

Без тарелок.

Зубчики вилок впиваются в мясо, масло стекает на поднос, а с подноса на стол. Пол неуверенно приближается к рульке. Мы обмениваемся взглядами. Никто из нас не ест так по-свински.

Тая жуёт громко, от наслаждения стонет. Сара машет ладонью на язык. А нечего есть еду сразу из печки.

Пока я водил жалом, остался единственный, печально помятый кусок. Выбора нет, поэтому я забираю его себе. Он острый, с избытком приправ, но очень сочный. Запиваю остроту пивом. Незаметно и во мне плещется уже полбутылки. Как непьющий, да и впервые пробующий пиво, куда-то уплываю. Трясу головой. Алкоголь нарушает координацию, делает глупым и неосмотрительным.

Такого мне не нужно.

– Не хочешь смыть голубиные какашки с волос? – интересуется Майк, указывая на мои волосы.

Я о таком тупорылом сравнении уже и забыл. А он вот нет.

– Где?

– Ты думаешь, я не моюсь? – смеётся он.

Лак стягивает голову. Согласиться или мучиться? Размышляю. Майк ждёт.

Я мылся в чужой душевой только у Пола, но его квартира мне привычнее этого большого дома.

– А ты с собой вещей не взял? – спрашивает Донна.

Вообще ничего не взял. Я должен был спать с… какашками на голове, а утром в спешке поправлять причёску. Про одежду никто и не подумал, родители торопились отправить меня на заработки.

В одном костюме два дня. Не учёл, мой промах.