Читать онлайн С. Романенко - Распад Югославии. 30 лет спустя

Коллективная монография «Распад Югославии: тридцать лет спустя» посвящена анализу исторического опыта распада Социалистической Федеративной Республики Югославии.

Авторы монографии, сотрудники и профессора различных научно-исследовательских учреждений и университетов России, Сербии, Хорватии, Словении, Боснии и Герцеговины, ставят своей целью провести междисциплинарный анализ событий 30-летней давности как с точки зрения внутреннего развития многонационального социалистического государства, так и с точки зрения международных отношений, прежде всего – окончания холодной войны, выявить взаимосвязь этих двух процессов. На основании ставших доступными в последние три десятилетия источников – дипломатических и внутриаппаратных: партийных и государственных документов СССР / КПСС и СФРЮ / СКЮ, международных договоров, соглашений и деклараций, воспоминаний политических деятелей и непосредственных участников событий тех лет, сообщений печати – историки-югослависты, историки-международники, политологи, этнологи и журналисты стремятся реконструировать общий ход событий 1989–1991 гг. и уточнить их взаимосвязи, детали, последствия и значение для последующего развития, которые нам, спустя тридцать лет, уже известны.

Особый интерес представляет сопоставление кратко- и среднесрочных экспертно-аналитических прогнозов 1989–1991 гг. с современным знанием и пониманием этнополитических и военно-политических процессов на постъюгославском пространстве, в регионе Юго-Восточной Европы, в Европе и мире в целом, и их последствий в конце ХХ – начале ХХI в. Кроме того, в монографии исследуются проблемы развития межнациональных и межгосударственных отношений между суверенными независимыми национальными государствами, влияния распада Югославии на зарождение, после окончания холодной войны и разрушения биполярной системы международных отношений, новых противоречий между РФ, с одной стороны, и странами Западной Европы и США (ЕС и НАТО) – с другой. Распад Югославии был последствием окончания холодной войны. Он же одновременно стал фактором, препятствующим преодолению ее последствий и предопределившим возникновение новых противоречий между Россией и Западом в конце 1990-х – начале 2020-х годов.

В процессе окончания холодной войны перед быстро терявшими свою социалистическую сущность государствами Восточной, Центрально-Восточной и Юго-Восточной Европы – СССР, Чехословакией и Югославией – со всей остротой встали два вопроса. Первый вопрос – о том, существовала ли возможность сохранения целостности многонациональных федераций вне рамок социалистической идеологии и авторитарных однопартийных режимов, что помогло бы избежать их полного распада на национальные суверенные государства (наподобие ситуации 1918 г. после окончания Первой мировой войны и распада Австро-Венгерской и Российской империй). Оба многонациональных государства – СССР и Югославия – в период окончания холодной войны столкнулись с проблемой сохранения своей целостности и решали ее путем усиления централизма и подавления национальных движений, что вело к ожесточенному сопротивлению и усилению центробежных тенденций, поискам новых форм национального самоопределения в рамках существовавшего многонационального образования. Руководство СССР и СФРЮ в различных исторических ситуациях 1989–1991 гг. отдало должное иллюзиям возможности переустройства федерации в конфедерацию.

Второй вопрос заключался в определении соотношения внутреннего и внешнего факторов развития многонациональных государств. События 1989–1992 гг. были связаны прежде всего с дефектами и противоречиями устройства вышеназванных государств и протекавшими в их рамках социальными, политическими и этническими процессами, а не с вмешательством внешних сил, наличие которого полностью отрицать также невозможно.

Однако проблематика настоящего исследования не ограничивается только двумя вышеперечисленными основными вопросами. К ним следует добавить и другие проблемы. Некоторые из них сохраняли и сохраняют практическое политическое значение, некоторые – как представляли тогда, так и представляют сегодня чисто научный интерес. Впрочем, как это часто бывает в истории, наука и политическая аналитика и практика не противостоят друг другу, а находятся в тесной связи друг с другом. Не говоря уже о том, что одну и ту же тематику и проблематику изучают как историки, так и политологи, этнологи, социологи, правоведы и представители всех остальных гуманитарных и общественных наук, которые, в зависимости от исследуемого материала и методов исследования, могут прийти к различным выводам.

Работая над предлагаемой вниманию читателя монографией, авторский коллектив ставил перед собой следующую общую задачу: поставить принципиальные вопросы и если не дать исчерпывающие и окончательные ответы на них (возможно, спустя следующие тридцать лет ответы будут совершенно иными), то по возможности предоставить фундаментальный материал для последующих размышлений и обобщений, осмысления исторического опыта. Авторы монографии принадлежат к разным поколениям. Одни были активными участниками описываемых событий как внутри СФРЮ, так и на международной арене. Другие же занимались научными исследованиями и на основании своих знаний писали аналитические статьи в СМИ, пытаясь объяснить суть происходящего. Помимо воссоздания картины прошлого средствами науки, с помощью материалов мемуаристики и с опорой на собственную содержательную и эмоциональную память, мы стремились проанализировать последствия произошедшего, его значение уже исходя из сегодняшнего опыта и информации, обретенных за прошедшие тридцать лет, и сравнить современное знание и понимание с представлениями 1991–1992 гг. Сегодня нас объединили научный подход и исследовательский и расследовательский интерес, что позволяет, уже исходя из знания последующих лет, несколько иначе, чем это было в 1991, 2001 и 2011 гг., оценить значение и последствия распада СФРЮ.

Какие же вопросы поставили перед нами история и политика?

1. Можно ли распад Югославии отнести к бархатным антикоммунистическим революциям? Существует ли сегодня постъюгославское пространство и в каком качестве оно воспринимается международным политико-дипломатическим сообществом?

2. Государством какого типа была СФРЮ – многонациональной федерацией или империей? Этот вопрос приобрел особую актуальность, поскольку зачастую в отечественных политических и даже научных кругах, полностью ставя знак равенства между СССР и СФРЮ как государствами и их судьбами, называют СФРЮ «империей».

3. При обсуждении процессов 1989–1991 гг., происходивших в СФРЮ, уместно ли говорить о нескольких кризисах – социальном, политическом, идеологическом, этнополитическом, экономическом и др., которые имели разную динамику и время проявления, или же это был один общий и всесторонний кризис, проявившийся одновременно в разных сферах и формах, развивавшихся разными темпами?

4. За этим вопросом следует следующий вопрос того же типа: рассматривать ли военные конфликты 1991–1995 гг., а то и события 2000-х годов, как самостоятельные, но тесно взаимосвязанные между собой войны или же как различные театры (фронты) боевых действий одной войны?

5. Какой характер носил конфликт – межнациональный, межреспубликанский, этнорелигиозный и этнокультурный – или же это была гражданская война? Необходимо исследовать и роль исторической травмы Второй мировой войны и национально-освободительной борьбы в генезисе конфликта 1989–1995 гг., который, в свою очередь, стал исторической травмой для новых поколений.

6. Окончательные ли очертания обрели границы между государствами – наследниками СФРЮ?

7. Как соотносятся в теории и на практике понятия «Балканы», «Восточная Европа», «Центральная и Юго-Восточная Европа», «Юго-Восточная Европа», «Западные Балканы»?

8. Каким термином следует охарактеризовать прекращение существования СФРЮ – «распад», что означает его обусловленность прежде всего процессами внутреннего развития; или же «развал», что ведет нас к признанию решающей роли внешних факторов – политики иностранных государств и международных организаций? Отметим, что дискуссии о соотношении внутренних и внешних факторов в распаде многонациональных государств в полной мере начались еще в 1917 г., когда германская и австро-венгерская пропаганда связывала Февральскую революцию в России с политикой Великобритании и Франции; а позднее Октябрьскую революцию пропаганда стран Антанты напрямую соотносила с политикой Германии и Австро-Венгрии. Сходные дискуссии велись и в октябре-ноябре 1918 г., когда распад монархии Габсбургов в Вене и Берлине провозглашали результатом деятельности Лондона и Парижа; при этом игнорировались начавшиеся еще после заключения в 1867 г. австро-венгерского соглашения споры о соотношении центростремительных и центробежных, интеграционных и дезинтеграционных тенденций в развитии с того момента дуалистической Австро-Венгерской монархии, а также роль австро-немецкого и венгерского национальных движений в судьбе этого государства.

9. Следующий вопрос, требующий исторического размышления: что представлял собой распад – относительно кратковременное, одномоментное историческое явление или же долгосрочный процесс, истоки которого восходят к 1960-м годам, а то и к гораздо более раннему периоду, уходя в глубь всей истории югославского государства? Можно ли считать началом процесса распада Югославии (СФРЮ) принятую в 1974 г. еще при жизни Й. Броза Тито конституцию СФРЮ (дискуссии о роли которой для судьбы многонационального государства в известном смысле можно сравнить с дискуссиями о значении австро-венгерского соглашения 1867 г.: позволило ли оно просуществовать этому многонациональному государству еще пятьдесят лет, вплоть до 1918 г., или же стало первым шагом к его распаду), или кончину Й. Броза Тито 4 мая 1980 г., или начало всестороннего кризиса югославской экономической, политической идеологической системы и государственного устройства с середины 1980-х годов.

10. Какую роль в распаде СФРЮ сыграло соотношение этно-национальной концепции югославизма и концепции права на самоопределение в сочетании с лозунгом «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»? Были ли события 1990–1992 гг. концом теории и практики второй попытки создания югославского государства или же они были прежде всего конкретным выражением общего краха социалистической экономической и политической системы в ЦВЮВиВЕ и коммунистической идеологии, провозглашавшей окончательное урегулирование межнациональных противоречий, которое так и не осуществилось, да и не могло осуществиться?

11. Был ли распад СФРЮ единичным и случайным историческим явлением или же это было закономерное неизбежное и необходимое с точки зрения исторического развития событие, которое носило не единичный, а системный и региональный характер?

12. Возможно ли было реформировать югославское социалистическое государство? Возможно ли было сохранить несоциалистическую Югославию? Возможна ли была многопартийная Югославия? Возможно ли было югославское государство как конфедерация?

13. Что способствует сохранению многонационального государства в условиях нарастания центробежных и дезинтеграционных тенденций – усиление преследований по отношению к национальным движениям и ущемление национальных прав или поиски новых форм национального самоопределения и либерализация политической и культурной жизни? Этот комплекс проблем достался Югославии, будь то королевской или социалистической, в наследство от Австро-Венгрии.