Рассеивая сумрак. Раб и меч - страница 40

Ответ был и простым, и сложным одновременно.

Лекарь вышел из дома и спустился с холма. Оанн отсутствовал, а потому можно было спокойно переговорить с причиной всех перемен в жизни Нуски.

Риннэ не заставил себя ждать: стоило хаванцу только подумать о том, что он хочет увидеться с этим созданием, как оно дало о себе знать. Тёмный туман заклубился в вечернем воздухе, сгущаясь, и сформировал силуэт молодого человека. Риннэ буквально возник из воздуха. Следом за ним появился и ворон. Птица спустилась на плечо Риннэ: вдвоём они смотрелись так гармонично, что у Нуски уже не возникало никаких вопросов по поводу близости своих любимца и гостя.

Однако у Нуски были и другие вопросы.

– Как думаешь, Сония стала бы моим домом, будь я терпеливее? – поинтересовался Нуска, но тут же отвернулся, всматриваясь в горизонт, где слились небо и море.

– Мы не выбираем свой дом. Мы называем домом не место, а то, что чувствуем по отношению к нему. Вы не можете менять свои чувства, но вы можете следовать им и быть честным с самим собой.

– Получается, ты помог мне не вернуться в Скидан, а…

– Я заставил вас увидеть свою боль. Взглянуть в глаза правде. Прочувствовать отвращение к своему положению и увидеть будущее, о котором вы мечтаете.

Нуска обернулся. Сцепив руки за спиной, он внимательно смотрел на Риннэ, а затем понимающе кивнул:

– Ты не заставлял меня и даже не уговаривал. Раз за разом ты говорил не о своих желаниях, а о моих. Ты действительно всего лишь зеркальная гладь.

– Верно. И я рад, что в этот раз смог добиться своей цели.

– В этот раз? – переспросил Нуска.

– Да. Вы не первый человек, которого я сопровождал на пути.

– Я… плохо тебя слышу, – удивлённо отозвался Нуска. Голос Риннэ казался глухим, а его тело – полупрозрачным.

В ответ на это Риннэ улыбнулся шире. Нагнувшись, он прикрыл глаза и прошептал Нуске прямо на ухо:

– Я больше не смогу сопровождать вас в этом облике, но по пути в Скидан посетите остров Авварос. Это всё, о чём я могу просить в благодарность.

Нуска ожидал от этого создания чего угодно, но не того, что произошло. Тёмная энергия, из которой состоял Риннэ, начала быстро рассеиваться, а затем схлопнулась. Нуска зажмурился от порыва чужеродной дэ, а когда открыл глаза, то увидел, что от Риннэ остался только клинок.

В песке переливалось чудесное агатовое лезвие. Ранее Нуска принял его за ятаган, но теперь было видно, что это всего лишь клинок с обломанным остриём. Каркая, ворон спикировал ниже и приземлился прямо на лезвие. Птица смотрела Нуске в глаза, вертела клювом, продолжая пронзительно кричать.

Нуска вздохнул:

– И когда я перестал удивляться происходящим со мной странностям? Да возьму я его, возьму…

Лекарь мягко согнал птицу рукой, подобрал клинок и отправился в сторону дома.

Был поздний вечер. Когда Нуска со скрипом отворил дверь своего дома, Оанн уже был внутри. Что странно, он так и не зажёг ни одной свечи. Из открытой двери упала полоса звёздного света, осветившая полукровку.

Как только Нуска зашёл, глаза Оанна расширились, и он подскочил на месте. Увидев своего господина, он задержался на нём взглядом, изучил с головы до ног, а затем снова упал на стул. Его веки казались припухшими и красными, нос и щёки порозовели, а руки, ноги и даже колени были в грязи и запёкшихся ранках. Оанн тяжело вздохнул, склонился вперёд и схватился за голову.

Нуска по себе знал, что людей в таком состоянии лучше не трогать. Но раз уж в этом есть необходимость, то следует быть крайне аккуратным, больше молчать и слушать. Поэтому лекарь, ничего не спрашивая, прикрыл за собой дверь, а затем зажёг на руке маленький огонёк. Конечно, светлая энергия – это не огонь, но зато ей легче управлять и никого нельзя ранить. Белый огонёк сорвался с ладони и подлетел к ногам Оанна, освещая раны. Следом подошёл Нуска и без стеснения опустился на пол перед своим подчинённым, а затем начал лечить ссадины. Ранения не были серьёзными, но Нуска отчего-то заведомо чувствовал себя виноватым.