Расскажи еще… - страница 4

– А где твоя сестра? Где Виктория? Неужели с этим несносным Холофом Прайсом снова сбежала. Ты ей передай, что грипп, этот чертов грипп продлиться не долго. Я встану и выпорю этого мальчишку! Грубый, назойливый, два слова из него не вытянешь! Еще не дай бог, в мужья нашей Виктории набивается. Набивается? – Голд строго глянул на девочку.

– «Кого-то он мне напоминает», – сказала про себя Лара, думая о дядюшке Холофе и пожала плечами. – Не знаю.

– А ты не смотри на сестру, она у нас взбалмошная. Ей вкрутили в уши всякую чушь эти учителя школьные, – продолжал, не останавливаясь дедушка. Он снова будто бы устал, но продолжал что-то бубнить. Лара закрыла глаза пытаясь понять о чем говорит старик, было похоже что он кому-то жаловался:

«– Крохотный номер в этом придорожном отеле! Старые простыни, полупустой бар с теплым пивом и в автомате на улице нет льда! Мне все это надоело, Уилфред! Ты мне обещал, что я буду собирать стадионы фанатов!

– Ну, Клинтон. Надо еще немного потерпеть. Еще чуть-чуть.

– Сколько еще можно терпеть, Уилфред? Мы уже полтора года колесим по этой чертовой планете, и ничего! Мы потратили последние деньги на перелет, и вот уже полтора года не можем выбраться с этого богом забытого, мрачного, черт знает, куда летящего шара! Тут у половины жителей даже нет ушей, а у другой – нет вкуса!

– Ну и что, зато ты необычно выглядишь. И песни у тебя хорошие. Правда, хорошие. Ты помнишь, какой фурор ты произвел в Бразилии? Помнишь?

– Это были земляне, Уилфред! Земляне! А тут, оглянись! Тут даже нет нормального стадиона. Я выступаю в супермаркетах! Ты просто вслушайся в эти позорные слова – в супермаркетах!

– Ну, знаешь… За то ты на свободе. И вообще, если бы ты не вел себя как последняя сволочь, мы бы сейчас все еще были на Земле.

– То есть это я виноват, в том, что ты меня хотел продать в рабство этому шейху?

– Там контракт то был, всего на годик! Всего на один короткий годик!

– Годик? Год, Уилфред, это 365 дней, как его не назови! Год, черт тебя побери!

– Ну, хватит кричать, успокойся. А то голос посадишь. Посмотри на меня, видишь я спокоен, и голос мой спокоен, и мой пульс спокоен, и я не покраснел как ты, и капилляры в глазах не полопались как у тебя, и руки не трясутся.

– Что мне делать, Уилфред?

– Ну, во-первых, не надо было спать с его женами. А во-вторых, ты убил его последнего тигра. Буквально, последнего на Земле тигра.

– Всего с двумя, Уилфред, всего с двумя. У него их много было. А тигр. Тигр сам съел ту гадость, которой меня кормили.

– Там было четко написано, «не кормить»!

– На арабском, Уилфи, на арабском!

– Весь мир говорит на арабском. Кроме тебя. Ты же у нас звезда, «я не могу читать задом наперед, у меня кружится голова».

– Да, Уилфред, такое у людей бывает! У меня даже где-то была справка от доктора МакМерфи.

– Это я заплатил за эту справку, чтобы доктор тебе ее выдал!

– О, Уилфред. Как же мне быть? Я задыхаюсь тут, мне нужен большой размах, сцена, миллионы жадных глаз…

– Замолчи.

– …Пышные наряды, гримеры…

– Заткнись! Я говорю, заткнись. За дверью вроде патруль. Если они снова нас увидят, мне нечем будет давать им взятку.

– Почему?

– Потому, что наша лицензия и паспорта давно истекли.

– Какого черта, Уилфи?

– Ну, так вышло. И вообще, говори, пожалуйста, шепотом, как я.

– Вот так?

– Нет. Еще тише.

– Уилфи, может черт с ним? Полетели домой.

– Ты же в курсе, что с тобой сделает шейх?