Расскажи мне что-нибудь хорошее. История о маленьких ежиках и необыкновенном спасении дельфина Каси - страница 3

– Неправда! – злился я. – У нас тоже есть сердце! Рационального подхода недостаточно, нужно сострадание!

Зачастую наши споры ничем не заканчивались, и каждый оставался при своём мнении. Однако время шло, а Даниэле продолжал стараться в меру своих возможностей.

И тут на сцене появляется Казимира. Она-то всё и изменила.

Никогда не забуду выражения лица Даниэле, когда он передавал мне коробку. В его взгляде была немая мольба: «Спаси его, Массимо. Спаси!» Кто знает, насколько он видел себя в этом раненом и беззащитном зверьке. Единственное, чего Даниэле хотел, – вернуть ёжика к жизни.

Я взял коробку из его рук, открыл её и пришёл в ужас.

Ёж ещё дышал, но был настолько опухшим, что его раздувшаяся кожа почти скрывала лапки. Это была самочка. Израненная и набитая мушиными яйцами, она страдала «синдромом шара», свойственным животным с раненой головой. Повреждение верхних дыхательных путей приводит к тому, что во время дыхания часть воздуха попадает под кожу, из-за чего она раздувается.

Я вставил иглу канюли, прикреплённую к шприцу, и начал вытягивать воздух. Вскоре ежонок в моих руках стал крохотным. Даниэле неподвижно стоял рядом и не отрывал от него взгляда. Я никогда не видел его таким: он смотрел на ежонка, затаив дыхание. Я представил себя на его месте, и меня тоже захлестнула волна эмоций. Было чувство, что я спасаю этого ежа ради Даниэле. Эта мысль меня мотивировала.

После небольшой паузы я взял пинцет и начал очищать свою подопечную от мушиных яиц. Их было так много, что мне начало казаться, будто они никогда не кончатся. Мне потребовалось много часов, чтобы избавиться от них. Уже за полночь я поставил ежихе капельницу и дал ей антибиотик, после чего наконец положил её отдохнуть в тёплом гнёздышке из флиса.

Ночью я часто вставал, чтобы проверить её. Чуда ждать не приходилось, потому что ежиха была по-настоящему измучена. Однако через какое-то время она стала проявлять поразительную жизнестойкость. Я очень ей сочувствовал: маленькое тельце неподвижно лежало в углу клетки и боролось за жизнь, до этого бог знает сколько часов пролежав на обочине дороги без малейшего шанса на выживание. Но дело было не только в этом. Мои мысли постоянно возвращались к Даниэле, который закидывал меня сообщениями с вопросами о состоянии пациентки. Я с радостью отвечал на них, давая понять, что именно Даниэле удалось вырвать её из лап смерти. Теперь я понимаю: попытка спасти ежиху была для меня попыткой помочь Даниэле спасти себя.

В течение трёх следующих дней паренёк с радостью следил за каждым шагом постепенно приходящей в себя ежихи.

На следующий день, когда мы уже решили, что худшее позади, и начали кормить малышку из шприца, кое-что снова выбило меня из колеи: тошнотворный запах, исходящий от иголок. Я не сразу сообщил об этом Даниэле, но было очевидно: у несчастной была инфекция, причём, скорее всего, на последней стадии развития. Как такое было возможно?

Я осматривал её миллиметр за миллиметром, пока не обнаружил то, что искал: глубокая рана, спрятавшаяся между иголками на спине. В ране вовсю пировали три огромные мушиные личинки. Как, чёрт возьми, я этого не заметил?! И что теперь делать? Я схватил пинцет и сразу же очистил рану. Затем, тщательно осмотрев ежиху сверху донизу, нанёс дезинфицирующий крем на рану и начал молиться, чтобы не стало хуже. Инфекция, как мне казалось, была серьёзной и запущенной. Я беспокоился, сможет ли это маленькое ослабленное существо справиться.