Как ни странно, но ему в ответ волна начала накатываться реже, давая время для сильных гребков. Но накатывала мощнее и отбрасывала дальше, играя с пловцом, как с ребёнком в ванне ласкается мать.
Пловец ложился на спину и грёб так, как давно не выкладывался. Бледный серп на голубом небе улыбался тщетным усилиям пловца. Казалось, луна в сговоре с морем, они подначивают волну и шутят с человеком.
Наступил момент, когда пловец понял: его сопротивление бесполезно, и тут же вспомнил, как на днях был на этом же пляже и пешком подошёл к буйкам в спокойную погоду. Пловец встал на носочки и, стараясь обмануть волну, мелкими шажками, чуть подпрыгивая, двинулся к заветной цели. Красный шар рьяно трепыхался на поверхности моря в стремлении сорваться с цепи и улететь к своему берегу. На гребне волны он тонул, а после её наката улетал к чужому побережью, стремительно натягивая якорную цепь.
– Волна, миленькая, дай шанс! Не губи… Порадуй своей силой, но не уноси меня назад. Мне осталось-то совсем немножко. – Пловец говорил с ней, убеждая и, в тоже время, пытался обмануть, передвигаясь по дну ногами. – Ты сильная, мощная, непобедимая!
Наконец, окутанный брызгами, он перешагнул заветный рубеж и оказался за буйком. Волна милостиво отступила и тут же медленно стала надвигаться, нависать, как бы со стороны радуясь неудержимому стремлению пловца и уступая на мгновение его желанию. Это мгновение длилось ровно столько, сколько хватило сил пловцу почувствовать снисходительное одолжение волны и быстро развернуться к берегу. Тут же волна накрыла его девятым валом, приподняла на своём гребне и вынесла почти на самый берег расслабленного и счастливого, покорённого и восхищенного силой природы.
Детвора играла на морском побережье с родителями, на вечернем небосводе рос серп луны, гларусы рисовали свои маршруты в небе, а пловец устало лежал на берегу, успокаивал бешено стучащее сердце и счастливым шепотом благодарил волну.
Под густыми ветками старой черешни у нагретого солнцем бассейна укрывались от зноя постояльцы комплекса «Жасмин Гарден». Небольшая песочница с детскими игрушками, большая зелёная пластмассовая черепаха рядом с шезлонгами и автоматом для кофе, две горлинки спряталось в тени густого ореха.
Птицы жили в просторной ажурной клетке, подвешенной к толстой нижней ветке старого дерева, и оживленно обсуждали события каждого дня. Глухое воркование голубиных раздавалось многократно повторяющимися хриплыми хохочущими звуками над небольшим бассейном с прозрачной голубой водой.
Сегодня горлинки стали свидетелями беседы немолодого мужчины в соломенной шляпе и юной собеседницы в белой панаме.
– Помнишь поэта: словом можно убить, словом можно спасти, словом можно полки за собой повести, – начал разговор мужчина.
– Да, конечно. Это Игорь Шаферан, – согласилась женщина и продолжила. – Словом можно продать, и предать, и купить, слово можно в разящий свинец перелить.
– Отлично! Оказывается, словом можно ещё отравить отпуск…
– Это как?
– Рассказываю. Как ты знаешь, на нашем пляже Буджака обычно тихо и спокойно.
– Я езжу купаться к дюнам. Там меньше людей…
– Да и у нас лишь иногда услышишь радостный крик болгарина или восторженный говор другого иноземца. В море, так вообще тихо. Порой меж собой воркуют влюблённые, смеются и играют на песке дети. И тут появляется дамочка с подругой, которая не замолкает не на минуту. Они плавают, купаясь в своих громких беседах. Они обсуждают на берегу всё на свете, лёжа в шезлонгах. Через пару дней знакомятся эти говоруньи ещё с одной полу глухой ровесницей и превращают беседу в базар. Они орут у центрального буйка, перекрикивая ветер. Сидят под зонтом на берегу – заметь, в самом центре пляжа! – и обсуждают новости, детей, внуков, кошечек, хомячков. Всё подряд! Трёп плывёт по всему побережью! От этих крикливых тёток не спрятаться никому. Пожилые женщины часто туговаты на одно ухо или на два. Поэтому окружающие вежливо их терпят. Не сделают же замечание молодые люди старшим. Не позволит воспитание иностранца заметить громкоголосых женщин. Но один седой старичок с редкой бородкой не удержался и кивнул в их сторону, хихикая:
