Ещё происходило вот как. Однажды, спустившись с третьего этажа, где кабинет химии, на второй, где учительская, я увидел: в рекреации, около кабинета Начальной военной подготовки, на полу лежат на ковриках учащиеся и, под руководством военрука, стреляют из пневматических винтовок по мишеням на щитке под окном. А я с детства любил стрелять (папа научил и приучил) и неплохо стрелял – в юности натренировался на воробьях на помойках. Говорю: «Ой, Александр Ефимович! Можно я тоже стрельну?». Он говорит: «Конечно! Иванов, освободи местечко учителю!». А сам сидит за тумбочкой на стуле, в полу-бинокль наблюдает за мишенями, фиксирует результаты стрельбы. Первый пристрелочный выстрел. А.Е. говорит: «Так. Пятёрка, на семь часов. Понятно? Делайте поправку: вправо и вверх. Теперь – повтор.». Второй выстрел. А.Е.: «О! Девятка! Будем считать это зачётным выстрелом. Ещё два!». Я стреляю. А.Е.: «Так! Опять девятка. Третий зачётный!». Я стреляю. А.Е.: «Ого! Десятка! Двадцать восемь очков! Вот, ребята, как должен стрелять настоящий мужчина. И практически без тренировок. Ну, уже звонок. Бегите быстро на уроки!». Все разошлись. Я хочу идти к мишеням, говорю: «Александр Ефимович! Можно я мишеньку на память возьму?». Он отвечает: «Виталич, не ходи! Там одни пятёрки!..».
После этого события у меня на уроках заметно возросла дисциплина, меньше шума стало, больше интереса к предмету. Наверное, детишки забоялись, что я, в случае чего, метко швырну в кого-нибудь кусок мела, да и в глаз!..
И вот промчались две первые четверти моего первого учебного года. Я влился в коллектив. Почти каждый выходной вылезали со школьниками в лес Зоя Усмановна, Людмила Ивановна (математика) и я, потом подключились молодухи: Рожихина Елена Николаевна (Русский язык), Ремизова Ирина Борисовна (Физика), Панкова Светлана Геннадьевна (Изо и Домоводство). В декабре уже открыли лыжный сезон в верховьях реки Серебрянки с ними же (З.У., Е.Н., И.Б.), и мои подключались (жена Лариса, дочь Даша). Учебно-воспитательный процесс шёл во-всю.
И тут – Новый Год! Училки задумали сделать к Празднику с застольем газету со стихами и фотографиями сотрудников. Я им дал свою, где я – в женском парике и без всякой бороды. Практически, как у Ленского – кудри чёрные до плеч (точнее – немного покороче, уши прикрывали…). На Праздник-застолье меня озадачили ролью Деда Мороза, и все веселились, а я танцевал и делал пирамиду с Татьяной Петровной Тимониной, учителем музыки. Красивая, но очень большая была. А в газете, рядом с моей фотографией в парике были пропечатаны стихи (Зоя Усмановна, похоже, сочинила):
Мудрец сказал, что волос покидает
Того, кто любит женщин иль умён…
Какое качество вас больше привлекает?
То, что ушло или осталось в нём?
Осталась ясность говорящих глаз,
Что смотрят в душу прямо, не таясь,
А качество, что дуракам досталось,
Умеет игнорировать, смеясь!..
Я почитал стих и призадумался… Любит женщин иль умён?.. Осталась – ясность говорящих глаз… То есть осталось «умён», а «любит женщин» – ушло, что ли? Таак!!… Ну, Зоя, погоди!..
И вот на каникулах, на январском педсовете я передал сзади по рядам записку для Зои Усмановны. Она на второй парте сидела. В записке – мой стих (как говорится, наш ответ Чемберлену…):
Недавно в школе «Дед Мороз» —
Видна некомпетентность…
Но чем он вызвал – вот вопрос! —
Намёк на импотентность?
Уже ли тем, что с дня того,
