Рассказы освободителя - страница 19

Откачали меня, наверное, быстро. Мимо меня по коридору потащили конвойного, до сих пор не очухавшегося. И мне вдруг стало невыносимо жаль, что, очнувшись на нарах, он так и не поймет того, что с ним случилось в 26-й камере. Я тут же решил исправить ситуацию и добить его, пока не поздно. Рванулся всем телом, пытаясь вскочить с цементного пола, но из этого получилась лишь жалкая попытка шевельнуть головой.

– Ожил, – сказал кто-то прямо над моей головой, – пусть еще малость подышит.

Артиллерист был уже на ногах, его рвало. Кто-то совсем рядом произнес:

– Приказ министра обороны, он уже офицер!

– Приказ министра пришел сегодня, а подписан-то еще вчера, – возразил другой голос, – значит, амнистия распространяется только на срок, что он отбывал вчера. А сегодня, уже став офицером, он получил новый срок от заместителя командующего округом. И амнистия министра на новый срок не распространяется.

– Ах, черт. А если по такому случаю к заместителю командующего обратиться? Случай-то необычный!

– Да зам его в глаза не видел, вашего новоиспеченного лейтенанта. Это супруга самого́ распорядилась. А сам – он на съезд партии укатил. Не пойдете же вы к ней просить!

– Это уж точно! – согласился второй голос.

– А отпустить его под амнистию министра мы не можем: ежели она завтра с проверкой нагрянет, всем головы открутит!

– И это точно.

Случилось так, что, пока наш артиллерист чистил канализацию, министр обороны СССР подписал приказ, по которому артиллерист и еще двести счастливцев из курсантов превратились в лейтенантов. Приказ министра в этом случае является отпущением всех грехов. Но пока приказ шел из Москвы, наш артиллерист успел схлопотать новый срок, якобы от заместителя командующего Киевским военным округом. И никто ничего сделать не мог.

Но теперь артиллерист был офицером, и место его – в офицерском отделении, которое отгорожено от общего высокой стеной. Мы обнялись как братья, как очень близкие люди, которые расстаются навеки. Он грустно улыбнулся мне и как есть, перепачканный испражнениями супруги будущего Главнокомандующего объединенными вооруженными силами стран-участниц Варшавского Договора Маршала Советского Союза И. И. Якубовского, уже без конвоя пошел к железным воротам офицерского отделения.

В тот день в столице нашей Родины городе-герое Москве под грохот оваций тысяч делегатов и наших многочисленных братьев, съехавшихся со всех концов мира, в Кремлёвском дворце съездов начал свою работу XXIII съезд Коммунистической партии Советского Союза, съезд очередной и исторический.

С того дня Коммунистическая партия Советского Союза больше ничего торжественно не обещала нынешнему поколению советских людей.

Киевская гарнизонная гауптвахта. 31 марта 1966 года

Кажется, что политзанятия на губе – самое лучшее время. Сиди себе два часа на табуретке, посапывай и ни хрена не делай. Лучшего расслабления, лучшего отдыха ведь и не придумаешь.

Но так только кажется.

Такие мысли могут прийти только тому, кто на губе не сиживал, кто не предупрежден заранее о том, как себя на этих самых занятиях держать. Вся та кажущаяся простота для губаря малоопытного выливается кучей неприятностей. Попав на политзанятия впервые, губарь рад тому безмерно, но стоит ему отвлечься на мгновение, стоит лишь на секунду забыть, где ты, отчего и зачем находишься – вот беда и подкралась.

Измотанный бессонницей, жутким холодом, сыростью, голодом, непосильным трудом, постоянными унижениями и оскорблениями, а главное, ожиданием чего-то более страшного, организм, успокоившись и немного согревшись, расслабляется мгновенно.