Рассказы по истории Древнего мира - страница 65

– Сколько камня ты уничтожил! – воскликнул Перикл, посетив мастерскую.

Он наклонился над мраморной головой с надбитым носом, поднял ее и стал рассматривать, поворачивая из стороны в сторону.

– Чем тебе не понравилась эта голова? – спросил стратег.

– Видишь ли, – протянул Фидий, – в ней чего-то не хватает. Но я могу ошибаться.

– А мне она нравится. В ее лице какое-то благородство. Мне кажется, что она не афинянка. Такой разрез глаз бывает у эллинских женщин, чьи отцы или деды были лидийцами[101]. Может быть, это правнучка Креза[102].

– Действительно, это неплохо! – сказал Фидий, ощупывая пальцами мрамор. – Только придется несколько удлинить лицо и сделать круче нос. Приходи, мой друг, через месяц. Я поработаю над этой головой…

Занятый работой – кроме головы Афины, ему приходилось разрабатывать эскиз скульптурного украшения фриза[103] будущего храма, – Фидий не заметил, как прошло два месяца. И он не ведал о том, что в Афинах, и не только в Афинах, во всей Элладе, имя Перикла уже соединяли не с его именем, с именем Аспасии. Перикл и Аспасия! Аспасия и Перикл!

О, эти женщины! Греки верили, что от них все беды. Ведь не какой-нибудь бог, а терзаемая любопытством Пандора[104] открыла ларец, в котором были заключены все людские пороки, несчастья и болезни, и они перешли к людям. Как будто она, Пандора, а не боги виноваты в этом несчастье? А Елена? Ведь ее Гомер сделал виновницей гибели Трои, хотя она была похищена Парисом и прибыла в город Приама не по своей воле. Аспасия явилась в Афины из малоазийского города Милета сама, чтобы полюбоваться статуей Афины-Воительницы. На Акрополе ее увидел Перикл и, пораженный ее красотой, не мог отвести от нее глаз. Первый стратег отослал свою нелюбимую жену и взял в дом Аспасию. Такова история знакомства и любви Перикла и Аспасии, как ее рассказывают умные и независтливые современники. Иные же говорят, что милетянка околдовала Перикла и будто бы все несчастья Афин от нее.

Фидий. Римская копия греческого оригинала III в. до н. э.

Фидий ничего не знал об этих пересудах, так как ушел с головой в работу. Но однажды в мастерскую пришел Перикл, и не один! При виде Аспасии ваятель вздрогнул.

– Это моя госпожа Аспасия, – проговорил Перикл, сдерживая себя. – Она хотела познакомиться с создателем Афины-Воительницы в день своего первого посещения Акрополя. Но мы решили тебе не мешать…

Между тем Фидий бормотал себе под нос, не отводя от Аспасии глаз. Потом он поднял руку и, шевеля пальцами, что-то ощупывал в воздухе.

– Аспасия, – продолжал Перикл с натянутой улыбкой, – не удивляйся! Мой друг видит тебя впервые и, наверно…

– Не то! – перебил его Фидий.

Он отдернул полотно, накрывавшее мраморную голову.

– Не находишь ли ты, Перикл, что моя Афина похожа на твою госпожу? Приглядись!

– Поразительно! – воскликнул Перикл. – Те же слегка удлиненные глаза. Но что скажут афиняне?! И так меня обвиняют, что я поддерживаю неверие в богов и поощряю безбожных философов. А увидев твою Афину, меня обвинят в кощунстве…

– Но я могу представить свидетелей, – вмешалась в разговор Аспасия, – что меня никто не видел. Если дело дойдет до разбирательства, в твою защиту выступят всеми уважаемые афиняне, Софокл, Гипподам[105], которым я много раз говорила, что хочу познакомиться с Фидием. Мое сходство с моделью Фидия случайно.

– Случайно ли? – усмехнулся Фидий, обратив взгляд на Перикла. – Ты же сам отыскал мраморную голову, ставшую мне моделью. И похоже, что она сделалась моделью и для тебя.