– Убирается.
– Мило. Всё же сегодня она у вас гостья.
Любаша вскакивает, бежит на кухню. Здесь всё чисто, расставлено по местам, Ксюша стоит у окошка, смотрит за гаснущий свет, на тёмные деревья.
– Ну что же вы? Все волнуются, куда подевались.
– Да? – рассеяно говорит Ксюша.
– Неловко как-то. Я вас в гости пригласила…
– Иду, иду. Минут через пять…
А в каминной «большой» начальник собирается уходить, прощается со всеми:
– Было приятно познакомиться (это Рахили и Егору). Чудесный день, спасибо хозяюшка.
– Жаль, ваша жена не смогла. Передайте привет и скорейшего ей выздоровления.
– Спасибо за всё, – с этими словами он выходит, его провожает Сергей.
– Я должен отъехать ненадолго, надеюсь, вы подождёте меня, – обращается Егор к Рахили.
– Всенепременно.
– Может, поплаваем ещё? – спрашивает у Рахили Любаша.
– После такого обеда? Как-то двигаться лень.
– Ну, тогда прогуляемся по саду, покажу свой парник, – Любаша старается быть хорошей хозяйкой, но заметно, что всё ей наскучило.
Сумерки превращают сад в диковинную картину – серые проплешины ещё не истаявшего полностью снега, растопыренные ветви деревьев, залежалая, бурая трава на берегу пруда, дымный туман медленно стекает в небольшой овражек возле высокого каменного забора. Откуда-то издалека доносится странная, печальная музыка – то ли звук тромбона, то ли одинокий печальный голос. На грани дня и ночи фигуры Рахили и хозяев кажутся тёмными, удлинёнными тенями.
– Сейчас Егор привезёт нотариуса, подпишем документы. Вы не передумали? – спрашивает Сергей.
– Нет. Процент от сделок начнёте перечислять на счёт, когда я закончу регистрацию филиала Центра здесь, в Москве. А пока… Я рассчитываю на вашу порядочность.
– Порядочность здесь ни при чём. Вы мне нужнее, чем можете предположить.
– Надеюсь.
– Я пойду в дом, погуляйте ещё.
Некоторое время Рахиль и Звягинцева молча идут по дорожке, выложенной узорчатой плиткой.
– Вас что-то мучает, – без вопроса, утверждая, произносит вдруг Рахиль.
– Не знаю.
– Или не хотите говорить?
– Правда, не знаю.
– А мы уезжаем.
– Все?
– Да, зять, дочь и дети. Зятю пора на работу.
– А разве он не раввин?
– Это и есть его работа.
– И когда вернётесь?
– Как только соберу все необходимые документы, чтобы в Москве зарегистрировать филиал. Думаю, не раньше сентября.
– А как же портрет?
– По приезде закончу.
Машина Егора въезжает в ворота, он провожает в дом нотариуса.
52. Интерьер.
В каминной Егор, Сергей и Рахиль. Нотариус достаёт из портфеля бумаги, печать, сургуч. Нотариус – вальяжный, холёный, из кармана пиджака торчит чубук трубки.
– Ну, начнём? – спрашивает нотариус у присутствующих. – Попрошу подлинник лицензии, весь пакет документации.
Сергей раскладывает на столе документы. На одном из них крупно: «Полёт фантазии».
53. Натура.
Крутится на крыше киоска большая прозрачная бутафорская бутыль и надпись «Полёт фантазии». Лето в самом разгаре. Плавится асфальт под ногами прохожих. В застеклённых витринах бутылочки и коробочки духов, но сразу понятно, что их много меньше, чем раньше.
Из машины выходит Звягинцев.
54. Интерьер.
Звягинцев осматривает полки магазина, заносит в электронный блокнот название товаров. Заходит в дверь, на которой написано: «Заведующая». Комната узкая, в помещении только стол с компьютером, да два стула. Заведующая – тонконогая девица, стриженная «под мальчика». Наглая, вёрткая, худосочная.
– Ах, Серёженька, плохи дела, плохи. Я и на таможне пропадаю, и в Польшу звонила, и во Францию.
