– Изложите свою жалобу.
– Я не жалуюсь, а хочу просто поговорить с посыльным, пригласите его.
– Хорошо, – заведующий набирает номер по телефону, – Костя ещё не ушёл? Пусть зайдёт ко мне.
Входит посыльный, но уже без формы, в джинсах и курточке:
– Звали?
– Вот этот господин хочет поговорить с тобой.
– А что случилось?
– Ничего, – Антон явно раздражён, – ты вчера в 15 дом по улице Клеверной заказ привозил?
– Да.
– Посмотри на меня повнимательней, узнаешь?
– Нет.
– Не видел меня, когда отъезжал от подъезда?
– Нет.
– А я тебя видел.
– И что?
– Ты должен со мной в милиции пойти и сказать, что я там был вечером.
– Алиби на выворот? – смеётся посыльный. – Это что-то новенькое.
– Сейчас поедем в отделение, ты там скажешь, во сколько я подъехал к подъезду…
– Стоп! Во-первых, мне некогда. Вернее, во-первых, я вас не видел. И вообще, опаздываю в университет на занятия, – посыльный поворачивается, чтобы выйти, но Антон хватает его за рукав.
– Не кобенься! Я тебя видел, значит, и ты меня тоже.
Посыльный легко, играючи перехватывает руку Антона, выворачивает её.
– Больно, отпусти. Велите ему отстать от меня, – обращается Антон к заведующему.
– И не подумаю. Пришёл тут, понимаешь, права качать! Приказывай у себя на кухне, а в моём заведении, – ни, ни! Выведи его вон, Костя, только аккуратненько, не покалечь, силушку свою не демонстрируй.
Натура. Возле ресторана.
Посыльный, ещё не отпустив Антона из своих цепких рук, подводит его к стоянке:
– Какая тачка твоя?
– Вон та, отстань от меня, наконец!
– Вали, глаза б мои на тебя не глядели, придурок.
Интерьер. Антон в машине, колотит кулаком по рулевому колесу, бормочет проклятья. Звонит мобильный телефон.
– Кто? Следишь за мной? Ах, позвонил? Откуда же он твой телефон знает? Ну, да, ну, да, в накладной на заказ записано. Все-то тебя любят, холят, лелеют, всем-то ты нравишься, даже ресторанному посыльному. Ты как та дама приятная во всех отношениях. Не-на-вижу! – прокричав, Антон отсоединяется.
29. Натура. Раннее утро. Дорога вдоль поля.
Ольга идёт вдоль дороги. Останавливается на том же месте, где когда-то впервые встретилась с Доктором. Поднимает голову, смотрит в небо. Но осенью уже не слышно жаворонка. Вместо облаков и темнеющей синевы неба она видит только что взошедшую, круглую, прозрачную луну, которая, чудится Ольге, превращается в кошачий глаз с чёрной поперечиной зрачка. И вновь откуда-то издалека слышится чуть хрипловатый голос – то ли речитатив, то ли песня: «Мне не жить, мне не петь в этом мире тумана и сырости, \\Где певцам серокрылым подрезаны связки, \\Где поэтам кидают отбросы из милости, \\Где озёра подёрнуты мутной, зелёною ряской…». Ольга закрывает уши ладошками. Сразу наступает тишина, на бледном небе прозрачная, тающая луна. И никаких видений.
Ольга почти бегом спешит дальше. Остановка, три парня ждут автобуса. Вид их довольно странен, речь густо сдобрена жаргонными словечками – от чего понять о чём они говорят практически невозможно, жесты угловаты, смех возбуждённый, прерывистый, – то ли пьяны, то ли «обкурены».
– Ребята, этот автобус в Ласково идёт?
– А тебе зачем на конезавод? – спрашивает один их них, – ты ж не лошадь.
– Так идёт?
– Не-а, – глупая ухмылка на лице – на той стороне остановка в Ласково.
– Чё ты с ней лясы точишь? Эй, гирла, потрахаемся? – второй парень делает шаг в сторону Ольги.
– Да на… такая сдалась-то, глянь, ни спереди, ни сзади, плоскодонка, скелетина, – это третий вступает в «беседу», – а ну-ка, гони капусту!
