– Я не маленький! И свободный, что хочу, то и делаю.
– Кто бы спорил! – Ольга вступает в «перепалку».
– Молчи, когда мужчины говорят!
– А ты давай, лети отсюда, орёл молодой! – Ольгу явно забавляет эта стычка.
– Всё, базар окончен, – Док, кажется, сердится, – Бенó, не зли меня!
– Всё, всё, исчезаю.
Ольга и Доктор продолжают вечерний обход, тихо переговариваясь.
– Бенó сын Кима Кимовича?
– Нет. Ким наткнулся на него, лежал без сознания, на мине мальчик подорвался, до полевого госпиталя бегом нёс на руках. Еле спасли, крови много потерял.
– Где?
– Под Урус-Мартаном.
– Это, вроде, в Чечне.
– Потом в бою Кима ранило, контузия тяжёлая. Полгода в госпитале провалялся, комиссовали.
– А Бенó?
– Сюда отослал, с оказией. Ким же здесь вырос, отец всю жизнь тренером работал.
– Отец его где?
– Умер, сына не дождался.
– А мать?
– Один его растил.
– Как это?
– И такое в жизни, девонька, бывает.
32. Интерьер. Офис Вюченко. Кабинет.
Игнат Львович и Игорь за овальным столом. Входит референт.
– Валерий, ты подготовил материалы по акционерам?
– Вот они, Игнат Львович, – референт открывает папку с документами, кладёт перед шефом.
– Спасибо, можешь идти, надо будет, позову.
Референт, мягко ступая, выходит, аккуратно прикрыв дверь.
– Я открыт для переговоров, но сначала, господин Нездольев, кем вам Антон приходится? Близкий человек?
– Просто знакомый.
– Это хорошо. Просил у меня кредит, получил отказ.
– Почему? Боялись, не вернёт?
– Посмел бы только, – смеётся Вьюченок, – голос-то у него трубный, а душонка-то махонькая. Да, кстати, зачем ваш приятель собирал досье на акционеров одного из моих предприятий? Шантажом пробавляетесь?
– Ни в коем случае. Это я его за подлость наказывал.
– Оригинально, – Вьюченко недобро усмехается, – что же он такое натворил?
– Пытался уничтожить моё дело.
– Не удалось?
– Нет.
– Моя служба безопасности собрала кое-какие материалы по вашей персоне. Бизнес чистый, характеристики самые положительные. Я-то, зачем вам? Лесом иль мебелью не занимаюсь. Кредит хотите получить у моего банка?
– Нет.
– Тогда что же? Только правду. Сколько акций вы скупить успели?
– Не так много, чтобы действовать с вами на равных, да мне это и не нужно.
– Давайте покороче и чётко, я привык беречь время.
Игорь достаёт из кейса фотографию – уменьшенная копия того портрета, который висит у него дома.
– Значит, вам всё-таки деньги нужны? – в голосе Игната Львовича явно слышится разочарование, – шоу-бизнес?
– Нет же!
– Кто это?
– Моя жена.
– Больна? Нужны деньги на операцию?
– Она умерла три года назад.
– Ничего не понимаю!
– Сейчас объясню.
33. Ласково. Интерьер. Дом доктора.
На кухне Ольга и Док.
– Док, можно я сама ужин приготовлю?
– Конечно, девонька. Уж лет сорок мне никто не готовил.
– Идите, отдохните, потом позову.
– Нет уж, я тут посижу.
Ольга быстро, споро готовит еду.
– Док, всё же почему у вас такое странное имя?
– Да просто из святок взято. Так положено было, тем более у священников.
– Вы священнического сословия?
– И отец, и дед, и прадед.
– Понятно.
– Что же тебе понятно?
– За веру пострадали?
– Был у меня приход, маленький, под Костромой.
– А жену-то и дочку за что? Тоже за веру?
– Давай тему сменим?
– И тех, кто с людьми такое творил, бесчинствовал, пытал, гноил в лагерях, ваш Бог не наказал? Поэтому вы работаете лошадиным доктором? Вам проще с животными? Потеряли веру?
– Нет. Просто во мне столько муки, теперь пастве я не могу ничего отдать, кроме своей боли, – Доктор молчит несколько мгновений, потом продолжает, – людям нужно успокоение, а у меня вместо сердца пепел остывший.
