– Это кто такие, не знаешь, Бенó? – спрашивает Ким.
– Первый раз вижу. Туристы, наверно.
– Туристы без рюкзаков, налегке? Странно.
– Здесь же не закрытая зона, не правда ли? – спрашивает Ольга.
– Нет, – Ким пристально смотрит вслед мужчинам, пока те не скрываются за небольшой рощицей на краю поля.
– Очень вы подозрительны, Ким Кимыч!
– Жизнь приучила.
– Лучше бы она вас научила быть мягче.
– Дамские штучки-дрючки, – вступает Бенó.
Ольга протягивает к Бенó руку, пытается погладить его по голове, тот резко «уходит» из-под руки:
– Не смей!
– Да ну тебя! Волчонок!
– Надоели ваши свары, – резко говорит Ким, – Пошли, Бенó, Док ждёт.
Бенó прихрамывает, на лице болезненная гримаса, видно, что у него болит нога. Ольга идёт следом, смотрит с жалостью на мальчика, но молчит.
36. День. Натура. Двор мебельной фабрики. Открываются ворота, въезжает машина Нездольева.
Интерьер. Кабинет Сидорова. За столом директор, рядом с ним художник-дизайнер Егор. Открывается дверь, входит Игорь.
– О! Привет! – удивляется Сидоров. – Что ж не предупредил?
– А то бы ты почётный караул выстроил, да красную дорожку постелил?
– Конечно.
– Добрый день, Егор. Эскизы готовы?
– Да. Вот, – Егор разворачивает ватман, Сидоров и Игорь рассматривают работу дизайнера.
– Ну, как? – волнуется Егор.
– Оригинально, – не спеша, отвечает Нездольев.
– Чиппендейл, китайский стиль, – Сидоров взволнован, ему доставляет явное удовольствие работа художника, – а вот эта гостиная! Чудо!
– Красиво, но ведь не сам английский мастер 18 века, всё же это – новодел, да и с красным деревом мы работать не можем, закупки за границей, нет, не потянем.
– Ну, хорошо, – не унимается Сидоров, – а как тебе то трюмо!
– Стиль Людовика 16, период перехода от рококо к классицизму! – Егор горд и доволен реакцией директора фабрики.
– Где подсмотрел? – с лёгкой иронией задаёт вопрос Игорь. – В замке Блуа во Франции?
– В институте хорошо учился, вот и весь секрет. Как, господин Нездольев, принимаете работу?
– Безусловно. Но одна закавыка.
– Какая?
– У меня на делянках всё больше сосна, из неё элитную мебель не сотворишь.
– Вот беда-то! – сник Егор.
– Погоди, погоди, Игорь, у нас ещё нетронутые ни разу ореховые рощи. Насколько я помню, эту мебель можно «строить» и из ореха, правда, Егор?
– Да, да, – оживляется художник, – только я сам должен отбирать древесину, ладно?
– Вот сейчас и поедем, а то у меня кое-что запланировано на следующую неделю. Ты с нами, Сидорович?
– Нет, сегодня отправляем партию, проследить надо.
– А далеко роща-то? – интересуется Егор.
– Километров 40.
– Поехали, поехали! – Егору не терпится.
37. Натура. После полудня.
Дорога. Едет автомобиль Игоря. За ним, на довольно приличном расстоянии, едет машина с затемнёнными стёклами. Салон машины Игоря. Егор и Нездольев слушают музыку.
– Кто-то за нами едет от самой фабрики, – произносит Егор.
– Я заметил.
– Мне это не нравится.
– Сериалов насмотрелся?
– Некогда мне у телевизора торчать, работы куча. Но всё равно это чёрное авто меня беспокоит.
– Да брось, едет себе человек по своим делам.
– Далеко роща-то?
– Осталось минут пять-десять, если ничего…
И в этот момент машина Игоря пошла юзом.
– А, чёрт, как сглазил, колесо лопнуло! – Игорь осторожно тормозит, выходит из салона, осматривает заднее колесо, открывает багажник, достаёт инструменты и запаску. Наклоняется, чтобы пристроить домкрат. Чьи-то руки в чёрных, узорных перчатках держат биту, бита взмахивает вверх и опускается на голову Игорь.
