– Такие вот дела, Коленька, – он на мгновение запнулся. Видно было, что слова даются ему с трудом, – забирают тебя из нашего полка.
– Это как? – Николай удивленно посмотрел на командира полка.– Куда?
Зорич прошелся по комнате, постоял у окна, некоторое время наблюдая за занятиями гусар, вновь вернулся к ожидающему ответа прапорщику. Полковник простучал пальцами по столу. Машинально передвинул какие-то бумаги.
Николай терпеливо ожидал ответа.
– В прошлом году некий Хорват…
– Хорват?
– Иван Самойлович Хорват, – поправил Зорич, – полковник австрийской службы. Он обратился к нашему посланнику в Вене с просьбой разрешить ему и другим сербам поселиться в России.
Он помолчал в ожидании вопросов. Николай не оправдал ожидания полковника.
– Хорват имел в виду сербов, которых называли граничарами…
– Так их же австрийцы издавна использовали для охраны своих границ от турок, – произнес Николай и спросил, – И при чем тут я?
Зорич снова отошел от прапорщика. Взгляд полковника прошелся по заснеженной равнине. Яблоня возле дома стояла покрытая пушистой снеговой шапкой. Гусары топтались по расчищенному плацу. В сером свете зимнего солнца блестели изогнутые полосы сабель. Солдаты старательно изучали строевые приемы с оружием.
– Учить и учить еще, – недовольно пробормотал Зорич и обернулся к молодому офицеру.– Ты будешь прикомандирован в Хорватов гусарский полк под команду Ивана Самойловича Хорвата.
– Господин полковник, – взмолился Николай, – но вы мне так и не ответили…
– Что я тебе должен ответить? – вскричал полковник, – Хорват именно тебя потребовал откомандировать к себе.
– Но почему?
Зорич тяжело опустился на лавку.
– Ты же и сам сербского роду-племени. К тому же, – полковник выудил из кармана трубку, медленно набил табаком, – ему нужен деятельный офицер.
Зорич поднес свечу к трубке. Старательно затянулся душистым табаком. По комнате поплыли сизые кольца табачного дыма.
– А повышения в чине не…
– Тем же чином! – решительно перебил полковник.
– Но как же, – несколько обиженно протянул Николай Степанович, – вон, Станищев, уже получил поручика, вы стали полковником, а я так и останусь в прапорщиках?
– Можете идти, господин прапорщик! – сухо прервал рассуждения Николая полковник Зорич, – Собирайтесь!
– А Чалый? Я могу взять его с собой?
Зорич пыхнул трубкой, вновь поднимаясь с лавки и подходя вплотную к Николаю. Тяжелая ладонь хлопнула по плечу прапорщика.
– Чалый? А где я тебе найду другого скакуна?
– Разрешите идти?
Наутро заснеженная дорога легла под ноги скакуна. Серый день тоскливо тянулся мимо, навевая необъяснимую тоску. Пушистый снег вздымался невесомой белой пылью. Со всех сторон путников окружала почти ровная степь, полностью укрытая белым пушистым покрывалом. Сзади на загруженной лошади поспешал денщик Николая – Алешка, укутанный в тяжелый тулуп. Николай покачивался в седле в такт движению Чалого. Голова неуклонно клонилась ко сну. Сказалось разгульное прощание с задушевными товарищами-гусарами накануне.
Вечерело. Темные тучи постепенно сильней затягивали небеса. Алешка тревожно поглядывал в небо. Стремительно темнело. Тучи грозно опускались все ниже. Еще немного, и…
– Барин, Николай Степаныч, – наконец не выдержал денщик, – может нам где переждать надвигающуюся непогоду?
– Чего? – оторвался от мыслей Николай, – какая еще непогода?
– Метель будет, – уверенно заявил Алешка.
Угрюмо нахохлившиеся деревья утвердительно качали заснеженными кронами.
