– А насколько эти навыки приемлемы в боевой обстановке, – еле слышно пробормотал Николай, доставая трубку.
Рука привычно набила чашечку трубки табаком. Лучинка подожгла табачную смесь. Полковник затянулся ароматным дымом, выпуская сизые клубы.
– А может…
Николай вытряхнул табак из трубки под крыльцо. Пристально взглянул на толпу ребятни…
– Сотник Лишевьский, ты мне нужен, – громко позвал полковник.
Сотник вздрогнул, мгновенно прекратив воинские упражнения. Клинки спрятались в ножнах.
Дурашливо чеканя шаг, сотник приблизился к Николаю Степановичу.
– Слухаю, пане полковнику! – нагло вытянулся Лишевьский.
По лицу полковника пробежала гримаса неудовольствия. Пальцы стиснули перила так, что побелели костяшки. Но вспышка моментально прекратилась
– Тьфу на тебя! – выговорил Адабаш, – Какой я тебе пан?..
– Чого зволите? – лихо закрутив ус, поинтересовался Лишевьский.
– Выбери человек… э… десять.
– Я?
– А на кого еще я могу рассчитывать?
Сотник невольно покосился на замерших в некотором отдалении казаков.
Замешательство сотника длилось недолго.
– И що вони повинни робити? – наконец выговорил он.
– Узнаешь! – небрежно бросил полковник, сходя с крыльца, – немного погодя.
Он уверенно направился в сторону полковой конюшни. Чалый, узнав хозяина, приветливо заржал.
– Готовьтесь выступать, – бросил Николай, не оборачиваясь, – утром вы должны быть готовы…
…Наутро казаки, во главе с Лишевьским уже собрались на майдане. Алешка держал в поводу Чалого. Николай торопливо сбежал с крыльца. Не пользуясь стременами, он взлетел в седло.
– Поехали! – приказал полковник, принимая поводья из рук денщика.
– А я? – удивленно протянул Алешка.
– Куда ж я без тебя-то, – усмехнулся Николай, – конечно, ты с нами…
Небольшой отряд отправился в путь. Пылила за всадниками тропинка. Вокруг продолжалось пышное весеннее цветение. Вишневые деревья стояли полностью покрытые цветами как невесомым белым облаком. Цветы располагались настолько плотно, что почти не было видно листвы. Кое-где с вишнями соседствовали деревья миндаля, плотно усеянные ярко-розовыми цветами.
Деревня Омельник вскоре осталась позади. Буйство красок цветения сопровождало путников. Лошади неторопливо вышагивали по просторной степи. Пышная трава стелилась под ногами.
Солнце медленно передвигалось по безоблачным небесам.
Резкий протяжный крик разнесся над головами. Николай поднял голову, отыскивая взглядом источник. Далеко в безоблачном небе парил крестообразный силуэт орла.
– Добрый знак, – обернулся полковник к казакам, – поездка будет успешной.
Лишевьский неопределенно пожал плечами, не отвечая командиру.
Николай пришпорил Чалого и помчался вперед, оставив сопровождающих далеко позади.
– Якого биса вин робить? – буркнул вдогонку сотник.
– Може, догнать? – обратился к нему ближайший казак, – так, на всякий случай…
– Сам справится, – отмахнулся Лишевьский, – да и что тут может случиться… А нам пора бы и перекусить, – он указал ладонью на солнце, – вон, день уже добрался до середины.
Казаки остановили лошадей. В руках воинов появились куски мяса с хлебом. Лишевьский, озираясь по сторонам, вытащил из-за пазухи баклашку…
…Николай мчался вперед и вперед, с наслаждением подставляя лицо несущемуся навстречу ветерку.
Трава под ногами скакуна слилась в стремительные полосы. Комья земли из-под копыт взлетали за спиной мчавшегося скакуна.
Внезапно захотелось восторженно закричать во весь голос. Николай даже невольно обернулся на подчиненных: не подумают ли чего. Посмотрел и воздержался от необдуманного поступка. Он сильней вонзил шпоры в бока Чалого. Скакун, несмотря на возраст, все больше и больше увеличивал скорость. Лишевьский вместе с сопровождающими его казаками остались далеко позади.
