Мы не стали преследовать цыгана, потом соседи рассказали, что он выбежал бегом из нашего подъезда, сел в машину и уехал. Так что мы бы его не догнали. Мама поспрашивала соседей, не запомнили ли они номер машины, на которой уехал цыган, те не помнили, сказали, что код был Волгоградской области. И добавили хорошо, что так закончилось, ведь цыган мог достать нож и зарезать.
В полицию мы обращаться не стали, всё равно бы не нашли. Одеяло тоже оказалась с синтетическим наполнителем, такая вещь стоит 200 рублей, а искусственная шуба стоит 6 тысяч рублей. Получалось остальные деньги мы подарили цыгану.
И вот что я думаю, можно ли сострадать человеку, который жалуется на свою судьбу. Что он при этом чувствует? А чувствует при этом он жалость к себе и бесконечный эгоизм к окружающим. Во всяком случае нас с матерью цыган не пожалел, а мы его пожалели и в результате огребли море переживаний и полуголодное месячное существование.
20.11.2020 года
Мама подружилась с Серафимовной от безысходности. Я была в больнице, мама переживала и не могла найти себе место. И тут она подошла к дворнику нашего дома Серафимовне и предложила ей свою помощь. Серафимовна согласилась и выдала маме метлу. Мама мела, грабила листву, таскала мешки и убирала мусор. Вобщем добивалась того, чтобы устать и прийти домой и упасть в пастель, уснуть и не о чём не думать. Очень скоро по утрам Серафимовна начала звонить по мобильному телефону маме и говорить: «Выходи». И мама шла ей помогать. Однажды мама захотела пойти на Карабах, чтобы собрать ягоды малины. Корабах, это большой холм рядом с городом на котором в конце СССР были розданы дачи. В советское время обещали там сделать дорогу и пустить автобус, так же провести на дачи воду и электричество, но СССР развалился и трубы для воды украли и ничего из обещанного не было сделано. В голодные девяностые для людей огороды стали средством выживания, но с приходом к власти Путина огороды начали бросать, так как проще было купить продукты в магазине. Дачи постепенно зарастали. На них начали хозяйничать воры, воруя всё железо, чтобы сдать в пункты приёма металла, некоторые умельцы разбирали дачные домики на кирпичи. Наша дача тоже не избежала этой участи, у нас распилили и украли бочку для воды, а так же украли железный ящик для инструментов, попутно прихватив и их. Карабах же начал зарастать и ходить туда стало страшно. Но люди ходили туда за ягодами на заброшенные дачи. Мы тоже бросили свой огород на Карабахе, и купили дачу поближе к городу. И вот маме захотелось малины, я была в больнице и не могла пойти с ней, и мама попросила сходить с ней Серафимовну, она согласилась. Но утром Серафимовна вышла на работу, убирать двор, мама опять ей помогала, закончили они работать, когда было уже десять утра, а на Карабах они пришли около двенадцати часов дня, в самую жару. Они ходили по Карабаху искали заросли малины и собирали её. Серафимовна начала жаловаться маме, что устала. Мама сказала, что раз она устала, то пусть отдыхает, а она пойдёт ещё поищет малину. Серафимовна согласилась. Мама же отошла от неё на метров на сто нашла малину и набрала ведро. Когда собрала, то подошла к Серафимовне и сказала, что она набрала малину и идёт домой. Серафимовна согласилась идти домой, хотя набрала только полведра малины. По дороге домой Серафимовна начала ныть, что у неё мало малины, что надо собирать всем поровну, что те кто много набирают должны делиться. На что моя мама сказала, что она собирала малину, когда Серафимовна отдыхала, и не стала с ней делиться.
