рассказы «Зарисовки из жизни» - страница 4

Через два года у мамы начали болеть ноги и она стала плохо помогать Серафимовне, но та ей всё равно звонила по утрам и требовала, чтобы мама выходила. Мама выходила, но помогала по мере сил. Однажды Серафимовна позвонила маме и предложила ей залезть в огород священника, который недавно умер, и выкопать там смородину. Мама отказалась это делать, и Серафимовна залезла в огород одна.

В январе 2020 года у нас на даче сняли штамповку с забора. Нам позвонила сосед и сообщил об этом. Мы вызвали полицию, но они нашли какого-то бомжа и повесили на него это преступление. Соответственно штамповку нам никто не вернул. И у нас получилась дыра в заборе величиной 4 м. 20 см. Мама испугалась, что через эту дыру вынесут из дачи всё остальное. В это время Серафимовна собирала на мусорке доски, чтобы сделать себе забор на даче. Мама помогла ей с этим. И мама попросила у неё доски, чтобы заделать дыру в заборе. Сказав ей, что когда мы поставим себе новый забор, то мы отдадим доски. Серафимовна выдала нам 4 доски. Мы их отнесли на дачу, но дыра по прежнему была большой. И мама предложила взять из бытовке Серафимовны ещё 4 доски. Бытовка Серафимовны находилась в подвале, она не закрывалась, закрывался только сам подвал, ключи от которого у нас были. Мы взяли 4 доски и отнесли их на дачу. Мы их прибили к забору. Дыра ещё была внушительной. Мама начала искать на даче ещё доски. И увидела примёрзшую к земле палку. Она попыталась её взять, но она сильно примёрзла и мама потеряла равновесие и упала. Я была за домом, когда услышала крик мамы, когда я пришла на крик, то увидела, стоящую на карачках маму, тщетно пытающуюся подняться. Я помогла ей встать. К счастью она сильно не ушиблась, только вся испачкалась в земле, в том числе и нос, так как она упала носом. В это время снега почти не было, даже на даче, поэтому мама так испачкалась. После этого мы пошли домой. Вечером мама позвонила Серафимовне и сказала, что мы взяли у неё ещё 4 палки и рассказала как упала. На что Серафимовна сказала маме: «Вот так тебе и надо». И положила трубку. После этого мама звонила Серафимовне десять раз, но Серафимовна не взяла трубку. Мы тем временем собирали доски на мусорке. К Серафимовне в бытовку больше не лазили. Ещё начале отопительного сезона 2019-2020 годов мы нанялись смотреть за тепловым счётчиком в доме и ходили снимать показания по вечерам. После того как у нас украли штамповку у нас появился следующий распорядок: снять показания теплосчётчика и после этого идти по мусоркам, чтобы искать доски. К марту мы забили дыру досками. Забор получился сносный и мы решили, что не будем ставить новый забор, и этот сойдёт. Серафимовна по прежнему с нами не разговаривала. Вечером как обычно мы пошли по мусоркам, нашли доски и я предложила отдать их Серафимовне, мама согласилась, но сказала, что лучше их отнести ей в бытовку и поставить, но я не согласилась и сказала, что надо их вручить Серафимовне. На что мне мама сказала: «Делай как знаешь». На следующий день утром я рано встала, чтобы застать Серафимовну на работе. Взяла, спрятанные за входной дверью в подъезд и понесла их к Серафимовне. Серафимовна работала: мела около подъездов. Я принесла ей доски и сказала, что это доски взамен тех которые мы у неё взяли. Серафимовна посмотрела на доски и сказала, что они не годятся, что мы должны ей вернуть те доски которые взяли. Я взяла доски и отнесла их обратно. Когда дома сказала маме слова Серафимовны, мама возмутилась, сказав, что доски очень тяжело нести обратно и потом она не представляла как доски отдирать от забора. Вечером мы опять прошлись по мусоркам и нашли другие доски, но более высокие и толстые по сравнению с теми, что приносили Серафимовне. Утром я опять рано встала и принесла доски Серафимовне. Она посмотрела на доски и сказала: «Это ваш грех. Несите мои доски». Я пришла домой и сказала маме, что Серафимовна отказалась и от этих досок. На что моя мама сказала, что вообще никаких досок Серафимовна не получит. В одиннадцать часов дня позвонила Серафимовна и сказала «Я подумала, что это конечно ваш грех, ну что же давайте доски». Вечером мы пошли в подвал, и я отнесла доски в бытовку Серафимовне, потом, после снятия показаний счётчика мы ещё прошлись по мусоркам и нашли там ещё досок их было шесть. Мы их отнесли в бытовку к Серафимовне, это было в пятницу вечером. В субботу вечером мы нашли ещё досок. Они были почти такие же что мы брали, мы отнесли их Серафимовне в бытовку. Итого мы отнесли Серафимовне двадцать одну доску. Хотя взяли восемь. Наступило воскресенье. Это было не обычное воскресенье, это был последний день масленицы, прощённое воскресенье. Я позвонила Серофимовне и сказала ей: «С прощённым воскресеньем Вас. Мы вам наносили досок. Простите». Серафимовна сказала: «Угу». И отключилась.