Побурчав немного, Мирославов лег на диван и включил приемник, из которого тут же выскочил Газманов со своей песенкой «Ты морячка – я моряк».
Мирославов лежал, вытянув ноги, слушал шлягер, и что происходит на улице.
Вот сейчас перед светофором натужно затормозил грузовик. Наверное, расплавленный асфальт волной пошел перед остановившимися колесами. Мирославову показалось, что эти колеса вот-вот лопнут от перегрева и перегрузки. И он ждал хлопка, но пронесло. Порадовался за водителя. Представить трудно, как бы он в такую жару посреди голой, пробиваемой мощным зарядом жары улице, менял колесо.
Так вот он тут лежит в этой Богом забытой гостинице, и это очень странно. Зачем?
Под эти неторопливые мысли, «Морячку», отхаркивание кондиционера и шум улицы Мирославов начал засыпать.
Но заснуть ему не дали. Грянул телефонный звонок, который забил своим визжанием все остальные звуки и заставил Мирославова подскочить на диване.
Черт, кто это еще? Он ведь только приехал, наверное, местные коллеги.
Так и оказалось. Мелодичный голос секретарши сказал, что управление МВД приветствует Мирославова Вячеслава Владимировича в их славном городе.
Так и сказала – «славном». Наверное, имеет в виду эту жару и гостиницу без воды, зло подумал Мирославов и чуть было не съязвил по этому поводу.
– Я передаю трубку полковнику Езерскому Петру Григорьевичу.
– Добрый день, Вячеслав Владимирович! – сказал Езерский грубым низким голосом. В нем было столько жаркой скуки, что Мирославов сразу же представил, сколько усилий стоило этому человеку позвонить и заниматься каким-то столичным гостем, который кроме лишней работы ничего приятного ему не доставит.
– Добрый жаркий день, Петр Григорьевич!
– Это какой-то кошмар, – сразу повеселел Езерский, почувствовавший, что хоть кто-то ему сочувствует.
– Юг, – сказал Мирославов, – ничего не поделаешь, тут всегда печет.
– Мне мама говорила: работать надо на Севере, а отдыхать на Юге. Вы меня слышите?
– Слышу и сочувствую.
– Ну вот и хорошо. Как у вас в номере?
– Гнусно.
– М-да. Наши гостиницы еще не достигли европейского уровня.
– Они, по-моему, вообще еще ни до какого уровня не достигли.
– М-да, – снова сказал Езерский. – Однако, я хотел бы видеть вас у себя, чтобы наметить, так сказать, план общих действий.
– Знаете что, Петр Григорьевич, давайте совместим приятное с полезным. Я ехал в таком поезде, который ничуть не лучше вашей гостиницы. Представляю, что и в ваших апартаментах не слаще.
– Вы мудрый человек, – сказал обрадованно Езерский. – Хрен редьки не слаще. У меня и местечко есть одно, где в прохладе можно посидеть. Сейчас я за вами приеду, а заодно и прихвачу дело Якова Демова.
– Откуда вы знаете, что оно меня интересует?
– Мы все знаем, когда надо, – загадочно сказал Езерский.
– Условие только одно, – сказал Мирославов, – я плачу.
– Обижаете, – соглашающимся голосом сказал Езерский. – Мы как хозяева…
– Я жду, – сказал Мирославов.
И подумал, что сделал благое дело, вытащив осатаневшего и наверняка после бодуна полковника на вольницу. Там он будет в своей среде. И в такой обстановке можно рассчитывать даже на откровенность.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
