Райна стала приходить в себя, взглянула на них; сначала в этом взоре проявилась живость, на устах улыбка; но вдруг Райна схватилась за голову и, как будто припомнив что-то, содрогнулась и побледнела.
– Неда, – произнесла она, – приходил комис… говорил что-то… я ничего не помню… голова кружится… призовите его.
– Призову, – отвечала Тулла, бросив строгий взор на Неду и Велику.
Неда и Велика стояли подле Райны молча и с трудом воздерживались от слез.
– Что вы такие скучные? – спросила Райна. – Неда, и у тебя как будто заплаканы глаза!
Неда припала к плечу королевны и, целуя его, чтоб скрыть выступившие на глаза слезы, отвечала:
– Ничего, королевна.
– Неда, мне никто еще не сказал, для чего был собор в отсутствии отца моего?.. Да где же он сам?..
– Говорят, что Русь идет на нас войною, – отвечала Неда.
– Да где ж король? – спросила она опять сквозь слезы. – Верно, какое-нибудь несчастье! От меня скрывают, да говори же, Неда!
– Что ж говорить, королевна, – отвечала Неда, – я не знаю…
– Комиса нет в городе, комис куда-то уехал, – сказала Тулла, входя в горницу.
– Уехал! не навстречу ли королю? пойдемте на вышку, отец мой должен же возвратиться, я хочу встретить его… он еще будет далеко, а я буду уже радоваться его возвращению…
Сопровождаемая мамой и своими подругами, Райна взошла в башню, села на скамью и безмолвно смотрела вдаль. Едва что-нибудь покажется на дороге, обоз или верховые, она вскрикнет: «Неда, это, кажется, король!» – и с нетерпением ждет приближения. Но все мечты ожидания разрушаются.
– Нет, не он! – говорит она со вздохом и шлет узнать, не возвратился ли комис.
Несколько дней прошли для Райны в тоскливых и тщетных ожиданиях. Она истомилась, изнемогла; на третий день Тулла сказала, что идет комис.
Райна бросилась к дверям.
– Где король? – спросила она и с новым трепетом и отвращением отступила от комиса.
– Он приказал… – произнес комис медленно и остановился… – Сядем, королевна… Он приказал сказать тебе, чтоб ты порадовала его душу и исполнила волю его…
– Какую волю? Говори скорее!
– Святую волю короля и отца, – произнес комис протяжно, как будто наслаждаясь истязанием чувств Райны.
– Какую же волю?
– Конечную его волю!
Райна вскрикнула; Тулла подскочила к ней и поддержала ей голову, опавшую как цветок на сломленном стебле. Глаза без слез, уста без рыданий; но каждая жилка трепетала в Райне. А комис с притворным чувством горести томил ее рассказами о смерти его.
– Несчастное событие! – говорил он. – Король, возвращаясь из зверинца, заболел и не мог продолжать пути, прислал за мной; я нашел его при последнем издыхании… В это-то время напал на нас злодей Иован… Бог спас меня как будто для того, чтоб передать тебе конечную волю отца.
Безмолвная на все бездушные утешения старухи, Райна, казалось, наконец вслушалась в них; сбросила с головы драгоценную повязку, сорвала кованой золотой пояс, сдернула с плеч саян, тканный из пурпура и золота, бросила кольца и поручни и залилась горькими слезами.
– Где комис?.. Говори мне последнюю волю отца, я ее исполню и умру, – произнесла она.
– Успокойся сперва, королевна, – отвечал комис.
– Теперь, теперь же, говори! я хочу знать!
– Мой король поручил мне заменить тебе отца, – начал комис.
– Заменить отца? так же, как она заменяет мне мать, – сказала Райна, показывая на старуху.
– Отеческими попечениями о тебе я заслужу твою дочернюю любовь.
