Райское местечко. Том 1 - страница 46

Персик был размером с волейбольный мяч. Мелисса, аккуратно сняв с персика часть шкурки, отрезала нам по хорошему ломтику. Сок через дырочки верхней тарелки стекал в поддон. Набралось почти по половине стакана. Пока я ел свой ломтик, отрезая по кусочку острым ножом, сока в моей тарелке набралось еще на треть стакана. Персик был хорош. Я думал, что смогу съесть еще не один кусок, но когда выпил сок, то понял, что – все. Я был сыт и умиротворен. Даже муки несчастной любви временно отступили на второй план.

Мелисса откинулась на стуле и закурила. Какое-то время мы молча наслаждались приятным вечером и закатом над океаном. Высоко в небе уже появились первые звезды.

Мелисса первой нарушила молчание:

– Завтра я расскажу тебе, почему на Корнезо мамы пугают детишек непослушной бабочкой, а сегодня ты свободен, отдыхай.

– Мелисса, а могу я вас кое о чем спросить?

– Если не по службе, то – конечно.

– В гостиной моего коттеджа висят две картины Ольги Маковской, о которых я раньше не знал, – начал я осторожно.

– А что, ты знаешь все ее картины? – спросила Мелисса со странной интонацией.

– Я думал, что знаю, хотя иногда из частных коллекций вдруг появляются новые, ранее неизвестные. Но как только они попадают в каталог Сети, я отслеживаю.

– И что, они тебе нравятся? – интонация Мелиссы была все та же.

– Да. Конечно, мне нравятся многие художники, например, почти все импрессионисты, Грачев, Каменски, Уайдлер. Но картины Маковской – совершенно особенные, их я люблю больше всего. Не знаю, в чем дело, но они действуют на меня очень сильно. Хотя я и не все понимаю.

Мелисса молчала.

– А может, у вас есть еще ее работы? И потом, я обратил внимание, что в моем коттедже на полке лежат "пушистик" и раковина, оригиналы к натюрмортам. Как вы их достали?

– Легко.

– Ну да. Вы, наверное, были знакомы с Маковской?

– В каком-то смысле.

Мы помолчали.

– Мелисса, простите за назойливость, но, если у вас есть еще ее картины, может, вы мне их покажете?

Она вздохнула и со смешком сказала:

– Так они действительно тебе нравятся? Ее работы? Ну, пойдем.

Мы прошли гостиную, на стенах которой не висело ни одной картины, и через холл по длинному коридору попали в большое помещение со стеклянными стенами и потолком, тоже наполовину прозрачным. Эта часть дома была сейчас в тени, и в комнате царил полумрак. Пахло красками и какой-то химией. Мелисса зажгла яркий свет. Помещение оказалось мастерской. Стеллажи, уставленные разнообразными предметами, столы с разбросанными красками и кистями, подрамники с натянутыми холстами, мольберты. Картины без рам, повернутые к стене.

– Так тебе нравятся мои картины? – опять с усмешкой спросила Мелисса и начала разворачивать картины ко мне лицом. Это были "Виды из окна", которых не было в каталогах, картины, которые я никогда раньше не видел.

Наконец она сняла ткань с одного из мольбертов, на котором стояла незаконченная картина, и я прозрел.

– Так Маковская – это вы?!

– Я думала, ты догадаешься чуть раньше. Вот что значит – совершенная легенда прикрытия! Тебе действительно в голову не приходило, что никакой Маковской вообще не существовало?

– Нет…

– И даже когда лет через сто после ее "смерти" стали появляться все новые неизвестные ее картины?

– Нет, даже в разговорах никаких сомнений ни от кого никогда не слышал…

– Вообще-то я попалась в собственную ловушку. Я слишком рано ее "погубила". Понимаешь, селферам часто необходимо появляться в обществе в качестве обычных людей, и иногда – людей достаточно известных. Этакий вариант Гаруна аль Рашида. С этой целью мы выбираем себе время от времени какие-то маски, поддерживая иллюзию реально живущих людей. Сейчас моя маска, как ты видел, Надежда Назарова, молодая балерина, уже получившая некоторую известность.