Они познакомились 15 лет назад в гулком фойе физико-математического ВУЗа. Она – скромная первокурсница, приехавшая в Москву из Талачинска, он – высокий красавец-балагур, любимец всех женщин без исключения, включая злющую преподавательницу Клару Арнольдовну. Москвич в четвертом поколении с дедушкой-профессором и предприимчивой мамой. Как он обратил свое внимание на нее – для Кати это до сих пор была Великая Загадка. Несмотря на поджатые губы его матери, они поженились, а спустя год родилась Виолетта. Раньше Эдик на людях всегда брал ее руки в свои и громко говорил – «Я женился на твоей душе», и она таяла от этих слов.
Свекровь устроила его в одну из своих фирм, с барского плеча скинула им квартиру, которые за все годы жизни так и не удосужилась переоформить ни на Эдика, ни на Катю, а ей строго-настрого приказала сидеть дома и заниматься исключительно домашним хозяйством. Мол, финансов у них достаточно, а Эдику нужен уход, белоснежные рубашки и правильный рацион. Катя была лучшей на всем потоке и ей пророчили большое научное будущее, но она все бросила и погрузилась с головой в пучину домашних дел. Все, ради него, ради Эдички!
– Эдик, как я буду без тебя, скажи, как? Я люблю тебя, не уходи, – выла Екатерина, ползая у него в ногах – ты завел любовницу? Ну и встречайся с ней, только не бросай меня, не бросааааай.
Эдуард резко остановился, посмотрел на нее с отвращением и выпалил:
– Дурой ты была, дурой и осталась. Кто я и кто ты – лимита подзаборная. Если бы мать не заставила на тебе жениться, свалила бы ты в свой Зажопинск. Но нет, мать сказала, прислуга бесплатная, женись, Эдичка, пускай обстирывает тебя и в койке ублажает. Надоела ты мне, сил нет моих больше, смотреть на тебя не могу.
Катя тихонько выла, валясь на полу, до нее как сквозь вату долетали слова мужа.
– Мышь ты серая, убогая. Да посмотри на себя, – заорал Эдуард – ты не женщина, ты стиральная машинка в паре с посудомойкой. Да кому ты нахрен нужна? На тебя бомж вокзальный не польстится.
К слову, Екатерина не была фотомоделью с идеальными пропорциями 90*60*90, но и бабой Ягой ее никто бы не назвал. Чуть полноватая шатенка с большими серыми глазами. Она никогда не гналась за модой и считала, что джинсы и удобный спортивный костюм самое то, чтобы бегать на рынок за свежим творогом и бакинскими помидорами, ведь Эдичка так любит сырнички и салат из помидор с наршарабом. Кроме того, надо было отвозить детей в гимназию, сына на теннис, дочь на танцы и к репетиторам. В общем, модные туфли на шпильках и роскошные манто она отвергала.
Муж еще что-то долго ей выговаривал, бегал из комнаты в комнату, махал руками, но женщина уже не слышала его. На ее навалилось какое-то тупое оцепенение, ноги и руки онемели, в голове стоял страшный звон. Она и сама не знала, сколько так просидела. Очнулась, когда в комнату наползал полумрак, попыталась встать и упала. Встала на четвереньки и поползла к телефонной трубке, стоящей на комоде. С пятой попытки она смахнула трубку вместе с базой на пол и села в растерянности – кому звонить? Лучшая, впрочем, единственная, подружка Ленка отжигает в Тайланде, мать не особо волнуют ее проблемы, у нее все разговоры про дачу, закрутки и пьяные выходки отчима. Свекровь? Да, свекровь! Надо ей звонить, она все сделает, она поговорит с Эдиком и вернет его, он прислушивается только к ней. Трясущимися руками она набрала номер, пошли гудки:
