Разбитая наковальня - страница 11

Зань стиснутыми зубами да волей кованой достигла Сиим! Забралась наверх, вбила последний крюк, сбросила с себя мешок заплечный и чуть не рухнула в сон: настолько тяжела была дорога. Члены её дрожали усталостью, тёплые одежды медленно черствели от мороза, а дышать становилось всё сложнее. Цынные горы почти извели девушку, но Зань, презрев собственную слабость, поднялась на ноги.

Встречал каменный мертвец свою измученную гостью распахнутыми вратами, что едва слышно скрипели по воле ветра. Зань подняла взгляд: ещё выше, почти у небосвода, средь белых скал сияли гранитные диски. То были гигантские шестерни неведомого предназначения, уходящие глубоко в горные породы и движения всякого лишённые. Зань с неясным себе чувством обратилась к сиимцам:

– Даже скалы вам подвластны, а вы оставили и их. Где вы, о гранитные мастера? Ушли в глубины земные иль взлетели выше собственных гор?

Ответила лишь вьюга, чуть толкнувшая в спину. «Проходи», – велела она.

Возле порога не страшило девушку брошенное обиталище Сиим. Глубокую тоску нагоняли пустые дома с просевшими от снега крышами, разграбленные стихией улицы, бесхозные вещи в ледяных рельефах. Механизмы могучие, подавившись наледью на зубьях, стояли смиренно, более не пытаясь вершить волю своих создателей. Шла Зань меж этих гранитных гробов как во сне. Слышала она во вьюге детский смех, говор деловой, рыдания разбитых сердец и простую ругань. Побоялась мастерица встретить средь построек призрака, затрясла головой, отгоняя древнее эхо.

– Какое страшное горе, – сказала она сама себе.

Вышла к главной площади: большой, широкой, подобной сердцу паутины из десятков улиц и переулков. Статуя немая, покинув постамент свой, ныне лежала возле него неясной грудой, лишённой даже лика. Рука ещё сжимала кубок, а меж искусных складок мантии поблёскивали золотые нити. Фонтаны вокруг более не вздымали воду, только ледяная корка осталась от их работы, скрывая под собой гранёные монеты да мелкие камушки. В ряде единых видом зданий гостья разглядела высокий храм неизвестного жителя Междумирья. По окаймлённой золотом дороге, по пути громких молитв и босых стоп, направилась девушка к сооружению в надежде найти хотя бы пожитки Зука.

Собственную красоту святое место потеряло. Наружные барельефы храма затёрло ветрами и после забило снегом. Колокольня осколками впилась в гранитную крышу, пустив света в некогда полный трепета сумрак. За прикрытой дверью тянулся длинный зал, уходящий будто в глубь гор. Каменные скамьи, расставленные строгим рядом по левую и правую стороны от металлической дорожки, на ощупь были холоднее льда. Высокие стены гудели эхом при каждом шаге гостьи, колонны недвижимо держали купол небосвода из золотых линий и точек, разбавленных пятнами звёзд. В конце длинного зала стояли громоздкие весы, в пустоте чаш своих нашедшие баланс.

Зань сделала ещё шаг – и что-то зашевелилось в самом тёмном углу с коротким металлическим скрежетом. Девушка обернулась, но не раскрыла личины обитателя храма, а только смутно дорисовала из грубых черт воина в тяжёлых латах. Мастерица нащупала за поясом кирку.

– Кто здесь? – обратилась она громко к неизвестному. Храм дюжину раз повторил за гостьей.

Зажгла Зань лампу и светом нашла источник звука. Некто, широкий в плечах и малый головой, сидел возле сложенных шалашом брёвнышек, держа над ними руки. Искусной работы доспехи скрывали тело целиком, не обнажая в сочленениях даже кольчуги. На вид – медные или в хитром сплаве, угловатые и громоздкие, будто не под человека ковались. Особенно Зань впечатлил шлем: купол его был плоский, формы ромба, спускающийся вниз единой частью, с двумя ломаными прорезями, без отдельного забрала.