Разбитые в дребезги никогда не смеются - страница 6

– Только не говори, что я отрубился в собственной блевотине! – Томми поставил на обеденный столик кружку кофе и снова занял свое место, указывая на соседний стул.

– Тебе не привыкать. – На его лице появилась усмшка и отвращение одновременно. – Когда ты отрубился, мужчина помог мне затащить тебя в машину, привез нас сюда. Мы затащили тебя в ванную, отмыли и уложили в кровать.

– Отмыли? – Спросил я, добравшись до стола.

– Ты думаешь, я бы позволил тебе запачкать только что постиранные простыни? Ну уж нет!

– Боже… – Я закрыл глаза и начал массировать виски. – Какой стыд…

– Перед тем, как распрощаться с мужчиной, я объяснил ему, что тебе нужны будут средства на восстановление.

– Что? – Голова машинально поднялась.

– Он перевел мне семь тысяч на карту, но их ты получишь только в виде оплаченных сеансов у хорошего психотерапевта.

– Какого черта, Томми?

– Какого черта?! Это я должен спрашивать у тебя, Эш! “Какого черта?” – Начал пародировать он, качая головой в разные стороны. – Что вообще творится с тобой, пьянь ты малолетняя? – Томми очень сильно завелся, начал махать руками и в целом активно жестикулировать. В общем, начал меня очень сильно пугать.

– Мне тридцать пять! – Выпалил я в отчаянии.

– Да плевать мне, сколько написано в твоем паспорте! Пока ты режешь себя из-за несчастной любви, одержимости или чего там еще, ты будешь не умнее тех малолеток на улице, которые забивают на учебу и считают, что депрессия – это круто и модно! Ты не такой тупой, как они!

– Это даже не твое дело, Том. – Боль в мышцах медленно угасала под приливом волны разрушительной энергии ярости в груди. Какое ему вообще дело до моей жизни?! В конце концов я взрослый человек! Чтобы не вымещать злость на Томми, я встал с серьезным намерением покинуть эту квартиру. – Где моя одежда?! – Спросил я, осознав, что мое тело прикрыто лишь трусами и бинтом.

– В ванной. – Рука Томми вильнула вправо и опустилась обратно.

Встав, я взял свой телефон с журнального столика и пошел в ванную комнату. Постиранные черные вещи свисали над ванной и теперь пахли так же, как и постельное белье Томми. Нежный запах персика обволакивал и завладевал каждой ворсинкой на черной толстовке, передавая одежде очень странное, но неожиданно приятное и одновременно пугающее ощущение нужности другому человеку. Гнев резко сменился на непонимание и невероятное количество мыслей в голове.

Почему он не оставил меня на проезжей части захлебываться своей рвотой? У него точно было бы меньше проблем. Все же, мы меркантильные и эгоистичные животные, а каждые взаимоотношения завязаны на выгоде. Пока тебе удобно общаться со знакомым, товарищем, другом или начальником, пока это приносит выгоду тебе или другому человеку, отношения будут существовать и идти на лад. Постоянные “поглаживания”, как их называл Эрик Берн, без которых не может обойтись ни один человек. Но в этих отношениях не было и не будет никакой выгоды. Я не смогу стать его другом, любовником или же просто нормальным собеседником. Но, даже если это и произойдет, то очень быстро и закончится. Тогда есть ли вообще смысл что-то пробовать, выстраивать и развивать?

Вероятно, нужно сказать пару слов о том, каким человеком был Томми. Наши с ним истории оказались немного похожи: оба переехали перед поступлением в столицу, подали заявление в один и тот же университет, а его отец, так же, как и мой работал долгие годы врачом. После успешного выпуска Томми ударился в процветающий бизнес дедушки и не вылезал из него в течении двух лет. Они открыли несколько новых точек по всему городу, и внук неожиданно стал добровольцем на одну из появившихся вакансий. Возможно, Томми пришлось привыкать к большому количеству пьяных людей, которые изливали ему все проблемы, навалившиеся на их бренные души за последние пять лет. Скажу вам честно – это не легкий труд. Но Томми всегда встречал своих посетителей с улыбкой, пускай, они не оставляли после себя лучшее впечатление.