Разбитые в дребезги никогда не смеются - страница 7

Холодная вода вырвалась из крана, я ополоснул заспанное, опухшее и покрасневшее от поцелуя асфальта лицо. Маленький кулон в виде наконечника стрелы на красной цепи лежал на кафельной раковине, он терпеливо ждал своего хозяина с прошлой ночи. Я надел его и спрятал под одежду. Моя рука прижала его к коже, пока в голове крутились одновременно самые приятные и нелюбимые воспоминания, связанные с ним… Порывшись в карманах, мне не удалось найти ключи от дома, в котором жил вместе с отцом. В груди начало расти чувство беспокойства – из-за этой потери мне придется ехать в клинику, где работает отец и шокировать его своим внешним видом.

– Ты видел мои ключи? – Спросил я у Томми, выйдя из ванны.

– Нет. С тобой был только телефон и бумажник. – Он взял серую визитницу, лежащую на журнальном столике и бросил ее мне в руки.

– Ага. – Мы, наверное, стояли минуту в неловком молчании, пока Томми не ушел на балкон и не закурил. – Ариведерчи. – Сказал я, закрывая за собой дверь. Бьюсь о столб, что меня уже не слышали.

«У тебя есть запасной комплект ключей?» – Написал я отцу, стоя в прохладном подъезде.

«Да. Ты свои опять потерял?» – Пришел ответ через минуту.

«Думаю, просто оставил дома. Скоро приеду»

За восемнадцать лет я обошел столицу зеленого острова почти вдоль и поперек, “путешествуя” как на машине, велосипеде, так и на своих двух. Мне удалось исследовать как все центральные с достопримечательностями и невысокими красивыми зданиями, так и дворовые узкие улочки с выложенной вместо асфальта брусчаткой. Ничего не стоило хорошо ориентироваться в центральном районе Дублина, а в отдаленных уже приходилось прибегать к помощи навигатора.

Здесь же предо мной открылся «прекрасный» и совсем не знакомый вид на многоэтажные офисные здания с панорамными окнами. В каждом из них я мог разглядеть абсолютно одинаковые столы с компьютерами и бизнесменов, чьих костюм очень плохо скрывает результат сидячего образа жизни. Они сидели со скрюченными спинами, смотрели в монитор ноутбука или компьютера и что-то яростно печатали на клавиатуре.

Заказав машину до больницы, где работал отец, я приготовился к небольшому ожиданию. Времени было достаточно, чтобы выкурить одну сигарету. Рука нащупала в кармане помятую пачку Winston’а; медленно покрутив ее и вытащив сигарету, пальцы застыли, пока в голове крутилась ужасающая картина. На задворках разума сразу же всплыло отражение болезненно выглядящего тела в зеркале, и к горлу немедля подступила тошнота. Я выкинул пачку в ближайшую урну для мусора и поднял голову наверх. Томми все еще стоял на балконе, смотря вниз, на меня. Его задумчивый и обеспокоенный взгляд заставил ощутить неприятный холод, бегающий от поясницы к затылку.

Вы когда-нибудь видели осуждающий взгляд человека? Не такой, после которого хочется врезать смотрящему, потому что это лишь ваше дело, а тот, после которого вам хочется провалиться сквозь землю, холить и лелеять человека, лишь бы он сменил унижение на принятие? Если нет, то поздравляю – вы еще не ощутили всю ту боль непринятия и разочарования в глазах другого.

Сзади послышался звук подъезжающей машины, и мне пришлось разорвать зрительный контакт. Серебристый Volkswagen резко остановился чуть ли не впритык к моему телу. Сверив номера в приложении, я подошел к пассажирской двери и с огромным трудом забрался в салон. Водитель очень сухо поздоровался и резко тронулся с места. Вероятно, придется ему накинуть чаевых сверху, чтобы он больше улыбался. Я повернул голову к удаляющемуся дому, в надежде еще раз увидеть Томми, но обнаружил лишь медленно поднимающийся дым, от затушенной сигареты в пепельнице и пустой незастекленный балкон.