Необычайно интересным, обаятельным и привлекательным человеком оказался известный израильский физик, крупный публицист и редактор литературного журнала. Мы вылечили его, но он много лет наблюдался у своего врача, и мне доводилось беседовать с ним и его женой, когда они приходили на ежегодные проверки. Она написала множество популярных романов и сделала его фамилию известной среди менее высоколобых читателей, чем те, которые читают его статьи по физике и эссе по культурологии. Этот человек запомнился мне сочетанием ощутимо мощного интеллектуального потенциала с мягкой внимательностью к тем банальностям, которые я вставляла в нашу беседу.
Последняя история касается человека, которого мы лечили радиоактивным йодом. Это очень успешное и надежное лечение после операции по удалению рака щитовидной железы. Единственным неудобством является то, что несколько дней после приема лекарства пациент сам немножко излучает и для безопасности семьи устанавливаются ограничения на его контакты с родными. Однако через неделю радиоактивное вещество частью распадается, частью выводится из организма и вылеченный возвращается к обычному образу жизни.
Этот человек позвонил через месяц и спросил, можно ли ему купаться в Мертвом море. Он с трогательной ответственностью опасался, что воды Мертвого моря от контакта с ним станут вредны для других купающихся. Да будет благословен маленький, не совсем здоровый гражданин, боящийся повредить своим радиоактивным телом огромному и уже давным-давно мертвому морю.
У меня ужасная зрительная память. Ежедневно со мной ласково здороваются несколько незнакомых мне людей, и я твердо знаю, что это наши бывшие пациенты, с которыми за время их лечения у меня наладились теплые душевные связи. Чаще всего я делаю вид, что узнаю их. Главное – угадать, кто из пары лечился, а кто приходил в качестве болельщика, а дальше все пойдет как по маслу. Тем более что, не запоминая лиц, я отлично помню эмоциональную окраску нашей связи. Иногда горячая симпатия (мы рассказывали друг другу про свою боль и даже плакали обнявшись?), иногда уважение (профессор из Института Вайцмана? выдающийся энтомолог? великий израильский поэт?), иногда настороженность (может быть, у нас случился конфликт? тогда отчего они так ласковы? может, была ошибка или очень скверный прогноз? Не помню)…
Но есть несколько человек, чьи лица я запомнила навсегда. Одна из них – Сара Флейш. Ей было тридцать пять лет. Крупная улыбчивая женщина, одетая по всем требованиям строгого хасидского двора.
Еще прежде, чем мы увидели ее впервые, секретарша шепнула, что она агуна. Это означает, что муж оставил ее, но не дал развода. Одна из драматичнейших ситуаций еврейской жизни. Ведь разведенная или вдова может и должна выйти замуж. Всегда найдется кто-нибудь ей в пару. Агуна живет с детьми одна. Мужа обычно разыскивают, а когда найдут, на него оказывают чудовищное давление, чтобы принудить добровольно написать разводное письмо. В еврейских книгах говорится, что не слишком сурово будет мужа, покинувшего жену и отказывающего ей в разводе, бить плетьми. По нынешним временам технически это трудно осуществимо, но зато теперь случается, что банк по решению раввинатского суда отказывает ему в кредитной карточке, наниматель увольняет с работы, а соседи объявляют бойкот. Тем не менее Сарин муж слинял несколько лет назад и найти его пока не удавалось.
