Спутники выразительно переглянулись, по их взорам ясно читалось едино: «Ну пущай себе и дальше в катакомбах мотыляеться!»
Но Алира чье нутро как на духу леденила не вдохновляющая перспектива свидеться с последним королём, коий явно пребывал не в духе, переборов секундную слабость, все-же шагнула дальше!
Пред зелёными очами, сызнова застилая красоты зимнего погребального плато, возникли лики, заледеневшего изнурённого отца бездыханного и обугленный в кости Мириам. Память коварно ввергла обратна на узкие залегшие меж фахверковых домов мощённые улочки Аннисбурга, полнящиеся чумной нежитью и прочими мерзовидами! Нет, она во чтобы то ни стало распутает клубок, сплетённый Греха владычицей, и прижмет демоницу под который камень она бы не спряталась! Видела ражая что сотворилось её волей, как обратился скверной целый город! В своих землях того не допустит боги свидетели, и потому упрямо шла к главному кургану, вызнать у проклятого конунга чего рогатой от него надобно.
С каждым шагом росла стена камня – лицевая сторона кургана, меж плотной кладки проросшая терновником и мхом. Высились двери, кованные с бронзы, полустёртых отпорных символов и колец вместо рукоятей. Три ступени служили папертью крипте-узилищу, три ступени под оглушительный набат сердец и дочь клана оказалась под створами в два её роста обжигая длань хладным металлом ухватив опасливо кольцо.
Тяжело, с жалостливым скрипом петель, поддался проход веками, не знавший отворения, пугнувшись от солнца ласки, бросившимся по сторонам тенями. Их взорам предстал пустынный округлый зал, устланный в высоту ладони пылью, с десятком мраморных постаментов – погребальных лож хольдов Изгиррульва. Древние брони – съеденная ржой чешуя ламелляров а где и пластины кованных нагрудников, покрывали истлевшие костяки в распавшихся прахом одеяниях. Звериные с потлевших шкур личины-накидки и шеломы с вычурными полумасками и кольчужными брамницами так и покоились на съеденных смертным сном и разложением лицах, запавших провалов глазниц ветхих бород. Длинных ногтей персты равно при жизни сжимали щедро крашенные серебром рукояти мечей и секир. Хольды конунга, его гвардия и по сей день преданно берегли здесь покой своего вождя!
На дальнем конце залы, зевом в непроглядную бездну зиял черным порталом проход, всем своим видом заставлявший сердца заходиться трепетом. Нет здесь не-было ловушек – хитрых нажимных пластин, пускавших спрятанные в кладке стен дротики, ни волчьих ям под обманными камнями полные длинных колов. Не боялись зодчие древних эпох, что возвели сей курган, расхитителей падких на сокровища, никто в здравом уме не сунулся бы в сеё проклятое место, овеянное зубодробительными легендами!
Наскоро защелкали кресала высекая искры под странный хохоток Ингрид, света прибавили чадящие факелы и вовсе сократив власть прожорливой тьмы, диковинными теневыми сущностями залегавшей по всем углам. Желтые смолянистые языки своей пляской позволили разглядеть дюже дорогие пояса хольдов, перстни на высушенных смертью пальцах и чистого серебра воинские витые браслеты. Медленно стараясь не потревожить покой усопших щуров, кабы не встали приветить гостей, отряд сжавшись меж собой, двинул дальше в проход, что обернулся длинной лестницей как казалось ведущей под корни земли в угодья нечисти и злых духов в саму бездну!
С каждым шагом воздух не иначе твердел морозной сыростью и затхлым могильным привкусом, заставляя невольным страхом оборачиваться на спасительный солнца свет, оставленный позади.
