– Разделаю на сапоги! – Алира, плюя на рану, выстлавшую правый бок липкой горячей кровью, да просто неимоверную усталость, раздвигая косыми плечами кланников, стала пробиваться вперед, испепеляя зелёными глазами отвратную знакомицу.
Твердая рука Хорша оборвала её стремление, ведь адово отродье, замахнувшись, грянула концом посоха себе в ноги, неимоверной силищей раздав трещинами твердь, единым мигом преобразившись в обнажённую деву черного обсидиана кожи, частых вычурных золотистых украшений, чью негу скрывали пряди белоснежных чуть не до пят волос, венчаемых на челе кручёных рогов изогнутых шипов диадемой. Пару раз вдарив хвостом по земле, тварь сызнова развоплотилась инномирового мрака завитками.
А в том месте, куда вонзился посох, грянул из трещин, будто из недр плато, взвывший яростью столб огня, и из его пляски, холодом ужаса обдав всех взирающих, тяжелой поступью сдвоенных копыт содрогая скалы плоть, вышел великан, всем своим видом внушая трепет,красно-алой лоснящейся чешуи, футов десяти ростом. Огромное тело витых под шкурой мышц по плечам покрывали шипастые наплечники равно наручам пластинчатым и шлему, выпустившему множество закрученных рогов будто горящего изнутри металла. В правой руке колоссального отродья бездны покачивалась секира – и двум здоровякам не поднять – пупы развяжутся! Харя, ну хуже нету, глядела на кланников из-под ребристого шелома пары металлических клыков, прикрывающих скулы, голодным, алчущим взором желтых буркал!
Миг растянулся в вечность будто время оборвало, равняясь сжавшимся на набат сердцам, неукротимый свой бег! От рева демона заложило уши тем мигом, когда порождение бездны рвануло вперёд. Вот только и у вольного люда не дрогнули руки, около десятка малых копий взвились в полет, местами бессильно клацнув о броню, а где и пробив чешую. Тварь ещё пуще озверела, сбив неглубоко засевшие древки махом свободной руки, но Алира видела, как черная сталь оставила после себя исходящие чадом раны, и это даровало надежды и сил, собрав все мужество, рвануть вперед навстречу необоримому, на первый взор, ворогу.
– В кольцо! – чистый глас паладина ещё больше даровал твердости духа, ведь воин чуждой веры, неведомо как в своем железе оказавшись впереди ястребов, поднырнув под ребристое лезвие чудовищного топора, широким махом снасиловавшего воздух, с оттягом подрубил левую лапу. – Элиот! – крик война, как смекнула мечница, был обращён к монаху, чью силу им уже довелось увидать!
Демон, чуть припав на подраненной лапы копыто, невероятно быстро для своей громады развернулся, на косую обрушив сверху секиру. Удар его был по истине страшен, а паладин, единственной защитой поднявший пред собой меч черного клинка, отлетел кубарем, звонко и задорно лязгая латами.
Секира Хорша глубоко вошла в его открытый бок, и вождь полетел, равняясь своему другу, – исчадие смело его безоружной рукой наотмашь.
Позади, обираясь могущества, снова разнесся чуждой молитвы речитатив, прекрасный в своей силе. И тварь остервенело, орудуя пред собой своим топором кривым, разрубая нещадно кланников, попыталась прорваться именно к жрецу, когда дорогу заступила Алира, зверея смертями друзей, – его натиском пал Нип и Хорлед, с отсечённой рукой осталась Ялира! Но не она!
Зеленоглазую, вильнувшую, занеся меч влево, даже обдало жаром и ветрами, когда грозное оружие врага обрушилось сверху, разменявшись с её головой парой ладоней. Все какие были в её теле силы она вложила в этот удар из-за чела, всей ненавистью и волей срубив в запястье длань, удерживающую секиру.
