Отсутствие звуков придавало полету нечто мистическое. «Беркут» продолжал движение в абсолютной тишине.
Потом самолет тряхнуло. Первый признак скорого выхода из Барьера.
Выкуси призрачный пилот!
Начали возвращаться звуки. Раздававшиеся снаружи, они рвались, искажались до неузнаваемости и резко гасли. Зато внутри самолета скрежет корпуса и треск обшивки доносились пугающее ясно и четко. Казалось, «Беркут» вот-вот развалится на части. Снаружи бесновался ветер, угрожающими завываниями внося свою лепту во всю эту устрашающую какофонию. Но вот чего я не слышал, так это гула моторов. Каждый раз преодолевая Барьер, я втайне надеялся, что этого не случится, что двигатели не заглохнут. Чихнут, кашлянут, на какой-то миг подавятся излишками топлива, но все же справятся, исторгнут из себя всполох пламени, зайдутся клубами дыма и продолжат работать.
Чуда не произошло. Дизеля молчали, а лопасти все медленнее рубили воздух.
Что ж, ладно! Нет – так нет! Буду действовать как обычно! На стандартную процедуру запуска двигатели не отозвались.
Щелкнул тумблером вспомогательной силовой установки. Никакой реакции.
– Чтоб тебя!
И сразу погасил эмоции.
Спокойно! Я в сознании – уже радует. Самолёт только после ремонта и профилактики. Всё получится. После Барьера ничего не работает. По ощущениям – даже собственному сердцу приходится запускаться заново, что уж говорить о технике.
Секунда ушла на то, чтобы взять себя в руки. Еще щелчок тумблером. Ничего.
Если физических повреждений не было, то обычно двух переключений хватало, чтобы аппаратура начала работать. Похоже этот раз – особенный. Слава богу не настолько особенный, как прошлый. Но расслабляться не стоило.
Словно в подтверждение моих догадок, «Беркут» вдруг начал задирать нос. Отлично! Только срыва потока мне сейчас не хватало.
Странное дело: я постоянно собирался завязать с полетами, вернуться в родной край, восстановить дом, оставленный мне матерью, благо денег накопил достаточно, может быть завести семью, детей… Но не проходило и пары недель, как снова садился за штурвал, взлетал и рвался через Барьер.
Краешком сознания я понимал, что делал это не из-за любви к деньгам, риску или чему подобному, а просто потому, что мог! Совершал то, что недоступно другим. И пусть Барьеры буквально разрезали планету на части, но лично я не видел в этом ничего страшного.
Историки утверждали, что раньше – до Разлома – границы обозначались лишь линиями на бумаге. И человек мог спокойно их пересекать, ну если только ему не мешали другие люди. Государства охраняли эти надуманные линии, спорили из-за них и даже воевали. Ну не знаю… странно это как по мне.
Ученые мужи, заявляющие об этом, имели, конечно, вес и авторитет в своих кругах, но мне сложно представить, чтобы, к примеру Восточно-европейская губерния начала воевать со Средиземноморской из-за того, что воображаемая линия их разделяющая сместилась на километр или на два. Глупость несусветная. Вот Барьер – это граница! Нерушимая, явная, четкая и практически непроницаемая.
Даже если все так, как написано в учебниках и статьях, Разлом расставил все по местам. Почти четыреста лет назад наша планета, по неизвестной до сих пор причине, треснула по швам, разделив глубочайшими пропастями всю поверхность на произвольные части, и высвободила из недр невиданное доселе и совершенно непроницаемое излучение, названное впоследствии Барьерами. Тем самым жестко и непререкаемо заключив человечество в изолированные Пределы. Как по мне, то и правильно! Опять-таки, если слушать тех же историков, то неизвестно к чему привело бы дальнейшее совместное существование. Может нас – людей уже и на свете не осталось бы – вымерли, как динозавры.
