Магда фантазирует, кем бы она могла работать ещё.
Редактором в крупном издательстве – чтобы кромсать рукописи; насмехаясь над авторами, извлекать и уничтожать их главную мысль, словно вынимая скелет из воблы. Авторы любят прилепить к своему тексту какой-нибудь оригинальный сбокубантик. Отрезать. Чик-чик. Просто так. Однообразия ради. Никакого смысла не было бы в её рутинном и увлекательном труде.
Или она могла бы работать хирургом. Вырезать гланды, аппендиксы, родинки. Или вот ещё сводителем татуировок. Есть же люди, которым надоели их татуировки, и они мечтают стереть эту гадость со своего тела. Она бы стирала.
Может быть, она смогла бы работать юристом. Исключительно мешать истцам удовлетворять их требования к ответчикам. Но тоже не повезло. Судьба повернулась единственным паззлом своей шестёренки, и уже давно и стабильно Магда занимает уникальную должность крушителя новых идей. Одной рукой она должна ловить идеи, а другой долбать их, как хищная птица разбивает мощным клювом раковины моллюсков, экономя для городского бюджета миллиарды.
Которые, конечно, тоже будут потрачены на идеи, но те идеи никогда не попадут к ней в рабочую почту. Моллюски, которые к ней попадают, уже приговорены, ей нужно лишь сформулировать этически и практически верный ответ.
Она работает в корпорации МечтаГрант. «Ваша идея может изменить мир!» – кричат билборды снаружи. «Напишите в «МечтаГрант» – мы поддерживаем и финансируем самые смелые проекты!»
Мечтайте. Создавайте. Меняйте будущее.
Расскажите, о чём вы мечтаете.
«Ещё ты могла бы работать поедателем бумаги. Вот этой штукой, в которую засовывают бумаги и она их жуёт».
Это говорит тролль. Магде кажется, что сейчас у него даже сочувственная интонация. Но ей смешно. Она поймала его на том, что вселенский дух не разбирается в технике, не знает название шредера.
«Не хочет разбираться», – поправляет тролль.
Магдалена поправляет прядь волос сигаретой. Она снова стала курить – для того, чтобы вонять на весь офис, и чтобы сделать себе горько во рту. Леденец, подаренный ей с утра подкатывающим коллегой, брошен в кипяток кружки с чаем. Она ставит эксперимент, растворится ли леденец.
Открывает окно. На окне букетик синих цветов, кто-то принёс – наверное, уборщица.
Посмотрела назад, на свой стол с бумажными письмами. На монитор с электронными. Вспомнила, что Шредер был красивый злодей из мультика её детства: ему очень шла железная маска, закрывающая рот. Одновременно прячущая, оберегающая и затыкающая…
«А когда он снял маску, то оказался совершенно некрасивым, Магда?»
«Ты смотрел черепашек-ниндзя? Вот это да, тролль смотрел черепашек! Ну ты даёшь!» – Магда даже весело рассмеялась. Да, наверное, она тоже прячется от чего-нибудь за этими бумажками, за чужими распрекрасными идеями. Каждый из этих приговорённых думает, что улучшает мир, а на самом деле всего лишь позволяет ей прятаться дальше и совершать круговорот бумаги в этом мире… ну, если письма бумажные.
Сегодня ей не нужно идти в ТЦ и встречаться с Николаусом. Сегодня не пятница и не среда. После работы она пойдёт в парк и попробует там помолиться. Только молитву она перепишет. Неизвестно, чем придумывал её Николаус, но в таком виде на этой молитве невозможно сосредоточиться.
Вылила в раковину приторно-сладкий чай. Закрыла от ветра окно. Помедлила, прикрыв глаза, представила грачей на деревьях, фонтан, тень на скамейке – две минуты ходьбы и она будет там. «Вот, а с молитвой-то гулять не скучно, и моцион, и духовная польза!» – заржал тролль. Она отмахнулась. Это же нормально, тролль и должен сопротивляться её попыткам придумать молитву.
