Он не имел привычки ругать, кричать, умел отрезвлять одним только взглядом. Порой глядел на меня – пристально, словно под кожу норовил забраться, и я ерзала, ощущая, что все мои попытки выделиться – смешны до нелепости.
Когда я курила в комнате, приходил и открывал окно, словно караулил под дверью – без упрека или лекции о влиянии никотина на женский организм. Сам курил очень редко – по одной сигарете в несколько дней, иногда, недель. Он не покупал их, делал сам. Подозреваю, что больше наслаждался процессом, нежели дымом: клал на тонкую коричневую бумагу щепотку ароматного, привезенного из-за океана, табака, склеивал, долго ровнял пальцами, крутил в ладонях. В такие моменты отчим витал где-то далеко, может, мысленно переносился в Доминиканскую Республику на широкую табачную плантацию… Поджигал, затягивался до отказа, жмурился от дыма, выдыхая в потолок, а заметив меня, говорил: «брысь, тут воняет».
Когда застал меня с сигаретой в первый раз, вышел, вернулся с пепельницей – тяжелой, хрустальной. Я, было, думала, он мне сейчас ею голову проломит, чтобы не портила дымом замшевую обивку, а пеплом – дорогущий паркет. Но, нет, поставил молча на подоконник и удалился – без советов и наставлений.
Правда, скоро дымить наскучило – после каждой сигареты изо рта жутко кислятиной воняло, и с курением я завязала.
Еще новый материн муж выпроваживал моих «друзей», когда те принимались наглеть. Приглашать таких в дом я не приглашала, но собирались мы во дворе, в беседке под навесом. Там бренчали на гитаре, мурчали глупые песенки. Однажды, когда один из приятелей перебрал дешевого пива и принялся раздражать пошлыми шуточками, а после и приставать, отчим вывел его вон, легко ухватив за шиворот. Не знаю, как ему удалось явиться так вовремя – не иначе услышал мой возмущенный писк. К слову, тот пьяный детина был рослым, наглым, не знающим меры анаболикам, но рядом с высоким, гибким, вечно хмурым отчимом смотрелся жалко. Тем поступком я впечатлилась – впервые разглядела в серьезном, вечно молчаливом мужчине, силу.
А еще, посмотрев на него – воспитанного, начитанного, изысканно одетого и дорого пахнущего, сравнила с отребьем, что приглашала на территорию и больше так не глупила.
Подумав, бросила бунтовать – поняла, что никому дела нет до моих заскоков, можно прекращать выделываться. Только дурой себя выставляю и делаю хуже только себе.
И я кинулась в другую сторону – учиться. Выбросила банданы с черепами, диски с дурацкими «сатанинскими» концертами, набрала книг, закачала несколько программ и принялась за работу. Сперва тяжело было, хотелось гулять, смотреть кино, отвлекаться всячески, но потом втянулась. Оказалось, что алгоритмы и линейные уравнения – штуки занятные, а физические законы и вовсе просты.
В то время как раз пришло знание, что не хочу ни от кого в жизни зависеть, и выход виделся один – выучиться, а после добыть столько денег, сколько потребуется для самостоятельности. Это желание воодушевляло и прибавляло сил. И я работала – больше. Забыв про сериалы и аниме.
Да, тогда я не знала, что жизнь перевернется с ног на голову и все, чем смогу гордиться – место официантки в загородном клубе.
Вскоре мы с отчимом подружились, насколько могут сблизиться подросток и состоявшийся мужчина. Он был человеком занятым, из тех, кто мало спит и много работает, поэтому порыв выучиться – оценил. В его глазах появилось одобрение, а через месяц-другой оно сменилось уважением.
