Я встаю в круг и с содроганием жду. Мгновение, и зеленое кольцо, загудев, начинает подниматься – тонкое, прозрачное, окрашивая мир в изумрудный цвет, оно движется вверх и смыкается над моей головой, образуя твердосветный цилиндр. Что-то неожиданно падает на черный стеклянный пол к моим ногам – бледный сиренево-голубоватый шарик, а потом к первому прибавляется второй, и еще, и еще. Я беру один в руку: на ощупь он как дешевый медицинский гель, который можно найти в аптечке первой помощи.
Поначалу из-за радужных переливов мне кажется, что он масляный, но, присмотревшись, я понимаю, что сияние исходит от странных мерцающих серебристых вихрей, медленно движущихся в нем. Я наклоняюсь, чтобы понюхать его. Запах горький, с цитрусовыми нотками. Что это вообще за?..
Щелчок эхом отдается над головой.
Я поднимаю глаза как раз в тот момент, когда верхняя часть цилиндра открывается и на меня выплескивается волна геля. Я скребу ярко освещенную стенку, но бежать некуда, а гель продолжает литься, заполняя пространство и доходя мне до пояса, а затем поднимаясь к плечам. Когда он достигнет вентиляционных отверстий в шлеме, я задохнусь. Нет, это невозможно – если бы каждый наездник задыхался в седле, не было бы никаких турниров.
Мерцающие серебристые вихри пронизывают гель. Они похожи на червячков, головастиков или клетки, маленькие и поглощенные борьбой за выживание. Наномашины? Вполне возможно, знати свойственно приберегать лучшие технологии для себя, а боевые жеребцы предназначены только для благородных.
Странный гель почти заполнил цилиндр, дошел мне до шеи, а я все еще не чувствую его давления – напротив, мне становится легче, словно он не давит на тело, а поддерживает его. Гель поднимается до забрала, еще мгновение – и я полностью погружаюсь в него. Храбрость не в том, что ты делаешь, а в том, что ты способен выдержать, и я держусь, пока гель просачивается в шлем через вентиляционные отверстия. В носу и в глазах он ощущается как прохладный бархат. Я задерживаю дыхание, но вскоре начинаю задыхаться и делаю глубокий вдох, втягивая гель в легкие, хватаясь руками за стенки цилиндра. Гель заполняет мой рот горьким цитрусовым вкусом, растворяется на языке, и я глотаю кислород, словно воздух. Поняв, что этим веществом можно дышать, я чувствую, как паника глубоко в груди утихает, и застываю. Все еще живая.
И способная отомстить.
В этот момент приглушенная вибрация пробегает по полу. Из‑за серебристого геля не видно ничего вокруг, но дрожь, пробирающая до костей, подсказывает, что я медленно опускаюсь, пока со звонким щелчком не достигаю места назначения.
Вспыхивает молния.
Электрический ток пронзает тело, прожигает его болью – такой, что невозможно пошевелиться, губы растягиваются, обнажая зубы, веки поднимаются, оставляя глаза широко открытыми. В судорожно дрожащем поле зрения я вижу, как серебристые вихри в геле разгораются, движутся быстрее, чем прежде, раскручиваются, стремительно вращаясь, и, когда боль внезапно утихает, ее сменяет чувство понимания. Я понимаю, что я здесь не одна.
Что-то находится здесь, рядом со мной, витает вокруг. С такой же ясностью чувствуешь, что кто-то стоит за тобой во сне. Когда пристальный взгляд чужака жжет тебе затылок, а от невидимого тела веет жаром. Это кто-то громадный, даже больше Красного Наездника. Кто-то, отличный от меня.
А потом он начинает двигаться.
