Читать онлайн Андрей Буровский - Разум и цивилизация, или Мерцание в темноте

Академическая наука выработала учение – простое, как бетонная плита, и прямое, как дубинка полицейского. Согласно этому учению, на Земле существует только один разумный вид: homo sapiens, то есть мы с вами. Ведь полуразумные милые животные – шимпанзе, слоны, дельфины – не строят железных дорог, концентрационных лагерей, небоскребов и подводных лодок. Они не умеют стрелять из пулемета и собирать микросхемы, не пьют ни виски, ни кока-колу, не смотрят телевизор и не удавливают друг друга за ломаный грош. Словом, у них нет цивилизации. А если нет цивилизации – какой может быть разум?

Существует даже теория, будто разумными могут быть только существа «среднего размерного класса»: не легче 30, не тяжелее 200 килограммов. «Если меньше – крыса, тяжелее – корова», выражаясь словами палеонтолога Н. Каландадзе. Правда, на острове Флорес найдена карликовая форма людей, которых уже окрестили хоббитами. Рост – около метра, вес – порядка 20–30 килограммов. Вместе с костями хоббитов находят каменные орудия, кострища – это никак не крысы!

Хоббит с острова Флорес

Науке известны и другие создания – гигантопитеки. Целых три вида. Первые останки гигантопитека обнаружил немецкий палеонтолог Кёнигсвальд в 1935 году (в китайском магазине традиционной медицины) – это были обезьяньи зубы вдвое больше зубов гориллы. Продавцы называли их «драконовыми зубами». К нашему времени в пещерах Южного Китая собраны останки 88 особей: 41 самца и 47 самок гигантопитеков. Такое соотношение самцов и самок довольно обычно для крупных современных приматов, например для горных горилл.

Вес крупных самцов-гигантопитеков оценивается примерно в 400–550 кг, а рост – в 3 метра. Один из видов настолько человекоподобен, что его назвали «мегантроп», то есть «громадный человек».

У гигантопитеков имелся spina mentalis – костный выступ, служащий для прикрепления мышц языка, – видимо, мегантроп мог владеть членораздельной речью. Правда, следов материальной культуры – каменных орудий, огня, жилищ – не обнаружено. Но, может быть, могучему получеловеку культура и не была нужна?

Вероятно, гигантопитек был всеяднее, чем гориллы, ведь сильно развитый мозг требует дополнительного питания.

Существуют версии, согласно которым гигантопитеки дожили до появления людей современного физического типа – едва ли не до XIX века! В Непале их называли «ванманас» и устраивали на них настоящие облавы. Показывали даже пещеры, в которых обитали «ванманас», отступая от людей в труднодоступные гористые области.

Среди животных, никак не связанных с предками или родственниками человека, тоже встречаются «интеллектуалы». Например, слоны – очень умные создания. Слоны так активно обучают свою молодежь, что роль научения у них сравнима с ролью инстинктивных программ. Между стадами степных африканских слонов прослеживаются не только биологические, но и этнографические различия.

Известно, что в каждом стаде слонов есть несколько типов лидеров. Самые крупные самки, переставшие рожать детенышей, ведут стадо. Самые могучие самцы охраняют его. Взрослые, но молодые самцы находятся в их подчинении. Слонихи-повитухи создают что-то вроде «детского сада», чтобы молодые мамочки могли кормиться, на время оставляя детенышей.

А есть еще слоны-отшельники… Обычно это старые слоны, которые живут отдельно от стада. Слонихи перед каждым важным событием приходят к отшельнику… Они общаются, порой очень интимно переплетаясь хоботами, прикасаясь друг к другу…

С отшельником живут 1–3 молодых слона… Охраняют его, помогают, когда он становится совсем старым. После смерти слона-отшельника они уходят в стадо… но в старости сами обычно становятся отшельниками.

Известно, что если истребить именно эти четыре группы слонов, то есть не более 10–15 % всего стада, то стадо распадется. Слоны буквально не знают, что им дальше делать, и расходятся по другим стадам, где сохранились группы лидеров.

Слон – тоже не идеальный кандидат в строители цивилизации, хотя он имеет такой тонкий инструмент для работы, как хобот. Но представить потомков слонов, осознанно высаживающих плодовые деревья и строящих укрепления из громадных камней возле источников – чтобы в сухой сезон не захватило другое стадо, – вполне возможно.

Уже сказанного достаточно, чтобы задать вопрос, только ли люди могут быть разумны? И дать очевидный ответ: нет, не только.

Владимир Вернадский сделал эмпирическое обобщение невероятной значимости: биосфера Земли становится все разумнее и разумнее – «набухает разумом».

Пропорция головного мозга к остальному телу определяется коэффициентом энцефализации: формулой, которая характеризует отношение фактической массы мозга к средней массе мозга для млекопитающего данного размера. Эту характеристику интеллекта вида определяли с помощью разных формул. Современные биологи чаще всего пользуются той, которую предложил в 1973 году американец Гарри Джерисон.

Но уже Вернадский рассчитал, что если принять коэффициент энцефализации современной биосферы за единицу, то 25 миллионов лет назад он составлял всего 0,5. А 50 миллионов лет назад – 0,25. То есть биосфера за 50 миллионов лет стала «умнее» в 4 раза, а за 25 млн лет – в 2 раза.

Конечно же, и в прошлом появлялись виды-интеллектуалы, чей коэффициент энцефализации намного опережал показатели других видов. Даже до господства на Земле высших млекопитающих птицы, динозавры (фактически – громадные нелетающие птицы) и даже головоногие моллюски, в первую очередь кальмары, могли становиться родоначальниками видов если не разумных, то близких к грани разумности. Почему же мы не находим следов этой разумности? Под следами разума имеют в виду все-таки остатки цивилизации – и желательно не каменных орудий и керамических сосудов, а молотков, зубил, ржавых рельсов, обрывков ткани, колючей проволоки… Но всегда ли нужна разуму цивилизация?

Заголовок, на первый взгляд, выглядит странно. Ведь цивилизация – это же «вторая природа»: построенный поселок, засаженные поля и плодоносящие сады, домашние животные, заводы, университеты и взлетающие самолеты. «Вторая природа» облегчает жизнь отдельному человеку и позволяет обществу быть устойчивее.

Цивилизации потому и возникают: они обеспечивают надежность и устойчивость, независимость от внешних обстоятельств. Так и эволюция живых организмов делает их все менее уязвимыми. Чем сложнее организм, тем он устойчивее, тем надежнее его существование. После сильного шторма на берегу моря гниют миллионы водорослей, гибнут тысячи рыб и птиц. А радио сообщает: «Три человека получили легкие ранения».

До цивилизации человек, даже знающий орудия труда, огонь и членораздельную речь, почти абсолютно зависим от климата, миграции животных, от продуктивности дикорастущих растений. Произошли самые незначительные изменения – и первобытное общество оказалось на пороге гибели. Земледелец и скотовод имеют намного больше шансов приспособиться к изменениям климата, пережить катастрофы и жить дальше.

Чем больше созданной людьми «второй природы», то есть чем больше цивилизации, тем в большей степени общество не зависит от внешних событий и катастроф.

Казалось бы – разумное существо должно просто мечтать о цивилизации!

Все так, но ведь «вторую природу» создают не от хорошей жизни. Цивилизация – это еще и большие усилия, дисциплина, регулярный труд, планирование… Понятно, зачем изготавливать каменные орудия. Но это понятно для существа, которое плохо бегает, у которого нет клыков и когтей. Каменный отщеп с режущим краем – компенсация отсутствия клыков. Не только саблезубой кошке – даже льву или леопарду не нужен отщеп.

Летящий в добычу камень – компенсация коротких ног, низкой скорости. Зачем бросать камни гепарду, если он с места берет 80 километров в час? Он догонит добычу и без камня.

Еще менее очевидно, что так уж необходим огонь. Греться? А если густая шерсть и крепкая шкура и без того не дают замерзать? Обогревать жилище? Но если жилища нет, что греть? Отгонять хищников, пугать диких зверей? Готовить пищу, делать ее лучше усвояемой? Печь или жарить мясо и плоды нужно тогда, когда состояние здоровья ухудшилось, когда трудно есть грубую сырую пищу. А если все зубы целы, челюсти могучие и крепкие?.. То же самое и с жилищем. Действительно, зачем нужно жилье?

Спасаться от холода? А если собственная шкура и кровь греют? В холод не нужно жаться к источнику тепла, достаточно хорошо пробежаться…

Жилище – это спасение от диких зверей? Но зачем от них спасаться, если звери сами боятся? Кто трус, тот пусть и прячется.

Лев, леопард совершают в год около 100–200 нападений. Если хотя бы в одном таком нападении хищник будет серьезно ранен, это может стоить ему здоровья и жизни. Поэтому хищник не охотится на животных, которые ранили его однажды.

Вертикально стоящее существо с копьем в руке может стать жертвой… Но два-три случая ранения (не гибели напавшего хищника, а ранения) – и такие существа перестанут быть обычной пищей, на них перестанут нападать. Конечно, огонь и постоянное жилище дают свои преимущества. Но чтобы осознать и захотеть этих преимуществ, надо сначала что-то потерять. Надо сперва утратить то, что помогало обходиться без огня и жилища: пишу, безопасность и удобство.

Прорисовки простейших орудий

Мать любого этапа в построении цивилизации – нужда и бедствия.

А еще огонь надо разжигать или поддерживать. Надо беречься от пожара и надо помнить способы добычи нового огня, если этот погаснет.

Жилище еще надо построить, а потом ремонтировать и беречь.

Пока есть возможность не разжигать огонь и не строить дом, человек приложит все усилия, чтобы не создавать себе лишних трудностей.

Сказанное подтверждается фактами. До недавнего времени считалось, что самым древним каменным орудиям 3–4 миллиона лет. Сегодня им дают и 4,5 миллиона… Хотя пока и неуверенно.

Если верить исследованиям Лики, то первый костер горел в Олдувайском ущелье 1,75 млн лет тому назад. Разумные существа изготавливали каменные орудия 2 или 2,5 млн лет. А огня они не разводили. Целые геологические периоды жизни без огня… до огня.

Первые ветровые заслоны, полулунные ограды из камня, появились немного позднее: примерно 1,4 млн лет назад. Возможно, это уже зачатки жилищ: ставились два полулунных заслона, перекрывались листьями и ветками… Получалась простенькая каменная хижина.

Самым древним достоверным признакам земледелия меньше 20 тысяч лет. Первые изображения лошадей с уздой на морде – 25 тысяч лет. Разумное существо, человек, 99,5 % своей истории прожил без всякой цивилизации.

Камень Инга, Бразилия

И еще один вопрос: как мы поймем, что имеем дело с разумным существом? И кто нам сказал, что, даже раскапывая останки цивилизации, мы сразу поймем, с чем имеем дело?

Об изготовлении орудий судят по находкам орудий из камня. А если орудия – не каменные? Наконечники стрел и копий можно делать из бамбука. Иголками из шипов акации можно прокалывать шкуры, протаскивая в дырочки нити из сухожилий животных. Сосуды легко делаются из тыкв и из дерева, причем выдалбливать лодки и сосуды можно орудиями из более твердых древесных пород.

В общем, вполне реалистично вести образ жизни активных охотников, самых что ни на есть разумных человеков, и притом не использовать каменные орудия. Безнадежная ситуация для археолога! Кстати, вовсе ведь не факт, что, находя каменные орудия, мы получаем исчерпывающую информацию о хозяйстве человека. Может быть, уже австралопитеки 4 млн лет назад делали сосуды из дерева или использовали тыквы? Или изготавливали деревянные копья? Есть только один способ узнать это наверняка: слетать к ним на «машине времени».