Все эти вопросы я задавала Догану, но он упорно молчал, повторив лишь что наш брак станет для меня лучшим исходом.
Мои тревожные ощущения передаются дочери, она капризничает, плохо спит, в результате я тоже не высыпаюсь. Утром встаю разбитая и невыспавшаяся.
Ко всему прочему теперь меня охватывает настоящая мания преследования. Все время кажется, что за мной кто-то следит. Я даже ощущаю, куда нацелен взгляд — между лопаток ближе к пояснице.
Лале вместе с тетей Фирузе провожает меня на работу. Я сажусь за руль, сигналю им, проезжая мимо и отправляюсь на фабрику.
Дамир вызывает меня к себе как только успеваю пройти на свое рабочее место. Как будто нарочно ждал и дождался.
— Что он от тебя хотел? — спрашивает нетерпеливо, постукивая по столу пальцами.
— Кто? — делаю удивленные глаза.
— Сын Эмира?
— В гости приезжал, — отвечаю первое что приходит в голову. Батманов не обманывается ни на секунду, но правила приличия соблюдает. Не обвиняет во вранье, просто спрашивает:
— Скажи мне, Ясмина, — ввинчивается в меня буравящим взглядом, — скажи правду. Кто отец твоего ребенка, Атеш или Доган?
Я даже рот от удивления приоткрываю. Господи, да причем здесь Атеш? А тем более, Доган!
Но переубеждать его не спешу, лихорадочно соображаю, как так вывернуться, чтобы и правду не сказать, и не дать ему даже повод считать себя отцом.
— Никто, — мотаю головой, — ни один, ни другой.
— Но ты же улетела с Эмиром практически сразу, — не успокаивается Дамир, — значит с отцом Лале познакомилась здесь, в Турции.
Молчу и смотрю на узел его галстука, над которым нервно дергается кадык.
Не собираюсь ни подтверждать, ни опровергать. Вдруг замечаю, что взгляд Дамира фокусируется за моей спиной, и его лицо на глазах каменеет.
— А и в самом деле, Ясмина, скажи нам, — слышу сзади женский голос, который я надеялась, что не услышу никогда, — скажи, кто отец твоего ребенка?
Медленно оборачиваюсь. В дверях, переплетя руки на груди, стоит Жанна Батманова, бывшая Осадчая, и прожигает меня ненавистническим взглядом.
Смотрю то на нее, то на Дамира. Опять на нее.
Жанна не изменилась, все такая же ухоженная и блистательная. Смотрит прямо на меня, в глубине ее глаз полыхает опасный огонь.
«Она знает! — стреляет в мозгу. — Я успела ей тогда сказать о ребенке. Дура. И она сразу поверила.
Что мне сейчас делать? Что делать?
— Так ты нам скажешь или будешь держать интригу до последнего? — повторяет Жанна свой вопрос с выражением лица, не обещающим ничего хорошего.
И тогда я решаюсь.
— Скажу, — киваю, стараясь не смотреть в глаза Дамира. — Это ребенок Эмира Дениза.
С лица Дамира сходят все краски.
— Эмира? Лале дочь Эмира? Значит... Значит ты с ним?..
Он не договаривает, но мне и так ясно, что он хотел сказать. И сейчас для меня это не имеет ровно никакого значения. Гораздо важнее реакция Жанны.
Она должна поверить. Она должна забыть о моем существовании и о существовании моего ребенка.
Однажды она уже появилась в моей жизни вот так, без предупреждения. После этого мне пришлось собирать себя по кусочкам. Я больше не хочу, чтобы подобное повторилось, и Эмир сделал для этого все.
Исправленный день рождения Лале, слухи, открытая поддержка одного из самых влиятельных мужчин Турции — все говорит о том, что Эмир Дениз имеет к нам самое прямое отношение. Жанна никак не сможет нам с дочкой навредить.
А вот помочь может. Обращаюсь к Дамиру, делая вид будто я как раз за этим и приходила:
