— Нет, — качает головой Доган, — не соревнуюсь. Я знаю, что ты не дала согласие. Мало того, и не дашь.
— Почему ты так думаешь? — я не сердита, скорее, уязвлена.
— Ты хорошая девушка, Ясемин. Я мог бы сказать, что ты его не любишь, но это не единственная причина. Ты понимаешь, что мой брат еще слишком молод, сейчас он увлекся, но потом когда пройдет время, и все встанет на свои места, он будет тебе благодарен.
— Только не говори, что таким образом ты спасаешь брата! — фыркаю ему в лицо, но Доган остается предельно серьезным. Он долго молчит, выдерживая паузу, доводя мою нервную систему до состояния небольшого извержения вулкана.
— Не его, — наклоняется через стол и берет меня за руку, — тебя, Ясемин. Я хочу спасти тебя. И твою дочь.
12. Глава 10
Ясмина
Доган уехал, я а никак не могу прийти в себя от его слов.
Он ничего не стал объяснять, ничего больше не добавил, хоть я пробовала расспросить. Даже преодолела свой страх перед ним и взяла за руку.
Доган вздрогнул как от удара током и пригвоздил меня взглядом к стулу. Мужчина сдерживался, но я ясно видела, как его грудная клетка вздымается и опускается от неровного сиплого дыхания.
Кольцо я, разумеется, не приняла. О чувствах Доган даже не заикнулся, а загадочные обещания о моем спасении меня не сильно вдохновили.
Если на секунду предположить, что я согласилась, то чем наш брак будет отличаться от брака с Батмановым? Такая же фикция, а мне в жизни вполне хватило одного фиктивного брака. Бросаться в другой очертя голову нет никакого желания.
Выслушав ответ, старший сын Эмира Дениза не проявил ни сожаления, ни разочарования. Как будто на другое он и не рассчитывал.
Быстро оплатил счет, довез меня до дома, как тут оказалось, что мы забыли в чайной пахлаву. Доган собрался за ней вернуться, но я отказывалась.
В отличие от Атеша Доган не стал бронировать номер, сразу же собирался ехать обратно. С учетом, что он сюда ехал полдня — от Стамбула до Измира четыреста восемьдесят километров! — мне жаль было его задерживать.
До чайной недалеко, я сама бы справилась.
Но Доган молча развернул машину, подождал пока я заберу в чайной пахлаву и снова привез меня домой.
На прощание я взяла его за руку, чтобы поблагодарить. Если Атеша я могу себе позволить чмокнуть в щеку, то с Доганом я и представить такое не могу. Он снова вздрогнул как от электрического тока и неожиданно сильно сжал руку в ответ.
— Подумай еще над моим предложением, Ясемин, только хорошо подумай. И еще, — посмотрел так пристально, что у меня по коже поползли мурашки, — лучше будет, если о моем приезде не будет знать ни Атеш, ни отец.
— Но Доган, как же ты собираешься на мне жениться, и при этом просишь, чтобы о твоем предложении не знал отец? Как ты себе это представляешь? — искренне недоумевала я.
— Тебе нужна свадьба, Ясемин? — взглянул он в упор, и я отвела глаза.
— Нет. Не нужна.
— Вот и отлично. Мы заключим брак и придем к отцу с документом, в который ты будешь вписана как моя жена. Мы не оставим ему выбора.
— Выбора? — переспросила я. — То есть сейчас он у него есть?
Доган не ответил. Повернул ключ зажигания, нажал на педаль газа и уехал в Стамбул.
***
После нашего разговора остается неприятное послевкусие. Если предложение Атеша вызвало у меня целую бурю чувств и эмоций, то действия и слова Догана внушили только тревогу.
Что он имел в виду, когда говорил, что меня спасет? И меня, и Лале? За нее особенно страшно. Но если нам угрожает опасность, то почему нельзя меня предупредить?
