– Как интересно! – сказала Варя. – Никита, это правда?
Никита кивнул.
– Дальше будет еще правдивее, – продолжила Наташка. – Короче, мы там славно провели время, я улетела оттуда одухотворенная. Главное, там я поняла, что начну новую жизнь. Выйду замуж, рожу трех детей, выйду на пенсию и буду нянчить внуков. Вот такое мое предназначение. Святой не стану, но о моих грехах все забудут.
– Натулечка, – жалостливо сказала Варя. – Да какие у тебя грехи, ну доставила радости нескольким мужчинам, себя порадовала, разве это грех?
– Варя, – вдруг очень серьезно сказала Наташка. – Я не в церкви, здесь исповедоваться не стану. Поверь, я грешна, но это теперь в прошлом. Никита, слышишь? Ты можешь смело брать меня в жены. Более верной, любящей, хозяйственной и сексуальной жены тебе не найти. Запомни мои слова.
– Я запомню, – сказал Никита. – Благодарю и ценю твой порыв.
Прощаясь, Варя обняла подругу и шепнула:
– Натулик, а ты по воде ходить не пробовала?
– Рановато еще, – сказала Наташка, целуя Варю. – Вот годик-другой побуду безгрешной, и тогда попробую.
К метро Никита и Наташка шли вместе.
– Ты бы позвонил Ирке, – сказала Наташка, беря его под руку. – Просто так позвони, узнай, как дела, как здоровье.
– А что у нее со здоровьем, – обеспокоился Никита.
– Со здоровьем у нее все в порядке, ты просто так позвони.
– У меня друг пропал, – сказал Никита. – Брат Вари. Две недели назад в пять утра уехал на машине, и никто не знает, где он.
– Макс? Варя мне сказала, что сегодня он объявился.
– Да, но он бросил работу, две недели молчал.
– Это женщина, – уверенно сказала Наташка. – Так всегда бывает. Уехал и забыл о времени. Я знаю, поверь мне.
Из дневника Макса
Заехал позавтракать в придорожный ресторан «Венеция». Из венецианского на стене была фреска, изображающая гондолу с одиноким гондольером. Лицо у гондольера было красным, грустно-похмельным. За соседним столом сидел мужчина с лицом очень похожим на лицо гондольера. Он пил из стакана портвейн и закусывал бутербродом с колбасой. Мне принесли заказанный шницель, и только я взял вилку с ножом, как мужчина подсел ко мне со стаканом в руках.
– Москвич? – спросил мужчина с утвердительной интонацией.
Я кивнул.
Мужчина тоже кивнул, отпил из стакана и продолжил допрос.
– А что ты сделал для победы?
Я, наконец, сумел отрезать кусок шницеля.
– Победы над кем?
– Над врагом.
Я замялся, но решил сказать правду.
– Работаю в банке, помогаю промышленности.
– В банке… – протянул мужчина. – Чужие деньги считаешь?
Я промолчал. Мужчина был прав.
– А я вот… – сказал мужчина и протянул ко мне руки с грязными ногтями. – Я вот этими руками…
Тут он замолчал, допил портвейн и ушел.
– Довели чубайсы страну до ручки! – сказал мужчина напоследок.
***
Заночевать решил в деревне. В крайнем доме, около колодца с «журавлем», меня встретила бойкая бабушка.
– Можно и заночевать, – сказала она. – Ко мне часто городские приезжают. Веранда свободная. Там холодно, но я отопитель дам.
Мы прошли на веранду. Я посмотрел на огромную кровать, старенький диван, стол, покрытый клеенкой, старинные стулья с витыми спинками.
– Места у нас хорошие, – рассказывала бабушка. – В лесу грибы, на болоте клюква, в озере рыба. А ты, милый, что летом не приехал? Сюда по делу или как?
– По делу, – сказал я. – Здесь на одну ночь.
– Ну и хорошо, – согласилась бабушка. – Сейчас лес пустой, что тут делать. Завтра к нам автолавка приедет, она раз в неделю. А ежели конфет шоколадных или пирожных, так это в город. А тебе я могу картошки сварить к обеду. Сметана есть. Колбаски ты, небось, привез из города?
